Васёк Трубачёв и его товарищи. Все повести - стр. 40
У ворот он услышал, как, возвращаясь назад и позвякивая пустым ведром, Саша презрительно говорил мальчишке:
– Ну, и что ты этим доказал? Что ты этим доказал? Я на тебя плевать хочу! Ты хулиган. Я с тобой даже связываться не буду. А за ребят когда-нибудь так дам, что своих не узнаешь!
«Расстроился, – подумал Сева. – Хорошо, что меня не видел, а то ему неприятно было бы…»
Он тихонько пошёл по улице к своему дому.
В этот день была суббота. Для Саши это был самый трудный день в неделе. В субботу мать купала ребят. Придя из школы, Саша наливал ванночку, менял воду, выносил помои, укладывал в кроватки выкупанных ребятишек. В такую-то минуту и попал к нему Сева. А перед этим, сразу после уроков, Одинцов и Васёк Трубачёв звали Сашу на каток.
– Пойдём! Ведь последние зимние денёчки. Скоро каток растает! – уговаривали они его.
– Да не могу я сегодня. Мать ребят купает. Давайте завтра пойдём.
– Ну, завтра! Я и коньки в школу принёс, чтобы домой не заходить, – говорил Одинцов.
– А я вообще не люблю откладывать. Решили – значит пойдём, – заявил Трубачёв. – Это у тебя всегда дела какие-то находятся. Пусть мать сама купает. При чём тут ты?
– Чудак! – усмехнулся Саша. – А кто же ей помогать будет? Одной воды сколько натаскать надо! И вообще… она моет, а я вытираю. Ведь у нас мал мала пять штук… Одна Нютка самостоятельная.
– Фью! – свистнул Васёк. – Так это ты их и до ночи не перемоешь.
– Да пойдём! Скажи матери – может, она за-втра их выкупает? – спросил Одинцов.
– Ну ладно! Зайдём ко мне. Вы постоите, а я спрошу, – согласился Саша.
Ребята зашли. Пока Саша бегал спрашиваться, Васёк говорил Одинцову:
– Чудак Сашка: вечно со своими ребятами нянчится!
– Ну, – протянул Одинцов, оглядываясь на Сашину дверь, – ему же нельзя иначе. У них отец целый день на работе, а детей куча.
Саша вышел:
– Ребята, идите! Мне никак нельзя: завтра воскресенье, отец дома, – ему тоже отдохнуть надо.
– Значит, не пойдёшь? – хмуро спросил Васёк.
– Не могу.
– Ну ладно! Идём, Трубачёв! – звякнув коньками, сказал Одинцов.
Саша с сожалением посмотрел им вслед и открыл свою дверь. В кухне над плитой поднимался пар, на двух стульях стояла детская ванна.
– Кого первого? – не глядя на мать, спросил Саша.
– Меня! Меня!.. – запрыгали вокруг него малыши.
– Витюшку, – сказала мать.
На кровати ползал малыш с закрученной на спине рубашонкой. Он протянул к брату пухлые ручки и что-то залепетал.
Но Саша молча стащил с него рубашонку и, пока мать пробовала локтем воду, удерживал подпрыгивающего на кровати малыша.
– Расстроился, Сашенька? – спросила мать.
– Ещё бы… Товарищи на каток пошли, а я тут как банщик какой-то…
– Ну что же, иди тогда. Я сама как-нибудь, – вздохнула мать.
– «Сама, сама»! Давай уж скорей, что ли! – с раздражением сказал Саша.
Мать взяла у него из рук голого малыша:
– Иди!
– Да чего ты ещё! Знаешь ведь, что не пойду. Сажай лучше!
Через минуту Саша смотрел, как Витюшка ловит мыльные пузыри и, подняв из воды толстую ножку с короткими розовыми пальчиками, изо всех сил тащит её к себе.
– Смотри, смотри, мама! Он думает, это игрушка. Неужели и я такой был?
Глава 17. «Со своим профессором»
С утра гуляла по городу метель. Был конец марта. Этот сердитый месяц яростно нападал на прохожих, забивая снегом меховые воротники и шапки. Дул резкий ветер, и, хотя мороза не было, ребята прибегали в школу замёрзшие.