Вас пригласили - стр. 24
Никаких приключений. Ни капли безумия. Никакой ереси уж конечно. Вам же, насколько я могу судить, хотелось бы самой решать, кому – или чему – быть спутницей и матерью.
Я слушала недолгую историю своей жизни, глядя в черный зев нерастопленного камина. Как дремотная июльская вода, я впускала слова Герцога без плеска, без сопротивления. Каждое падало серым округлым камешком, до самого дна, не мутя этой воды, не бередя ее.
– Этот замок – самостоятельная и довольно старая вселенная, гнездо исчезнувших дерри, если хотите романтики. Сами разберетесь. Пока же вам нужно знать лишь то, что замок этот – совершенно особое и очень мало кому известное учебное заведение. Школа Масти Канатоходцев.
Последние три слова Герцог почему-то выкрикнул, я вздрогнула, и тут же в фейерверочных звездах вспыхнула перед глазами картинка: несущиеся по лазурному небу облака, высь, перечеркнутая серебряной нитью, на ней – человечек в черном трико. Хрупкий хозяин высоты и равновесия. Всегда в одном вздохе от падения. Герцог учит – этому?
– Да, фиона, – подтвердил Герцог, и опасная, столь памятная мне мечтательность напитала воздух. – Я учу ходить по лезвию ножа, по виолончельной струне и горящей воде. Я также учу укрощать драконов, дружить с тиграми и ворковать с гарпиями. Я, кроме того, даю рецепты трансмутации оловянных ложечек в золотые тиары, серебрянки в аквамарин и творю эликсиры любви до гроба.
– Вы, значит, алхимик-чернокнижник? Или содержите бродячий цирк?
Мгновенная театральная тишина – и Герцог вцепился в подлокотники, откинулся на спинку кресла и захохотал, как умалишенный. Чувство смешного вернулось ко мне явно не первым, но теперь вернулось и оно, и я тоже принялась смеяться. Царственное эхо замковых стен многократно повторило наши причитания и всхлипы и, похоже, доложило о нашем веселье другим обитателям дома: вскоре я расслышала робкие голоса в дверях:
– Медар Герцог, нам тоже хочется смешного.
Мы замерли, уставившись друг на друга, – но лишь для того, чтобы захохотать еще громче.
Задыхаясь и утирая слезы, я, в конце концов, начала успокаиваться – и тут же поняла, что отлив оставил меня на полосе прибоя одну: Герцог перестал смеяться так же внезапно, как начал. Я ошалело и счастливо вздохнула сквозь накатившую икоту и обернулась. В залу проникло с полдюжины не знакомых мне мужчин и женщин – поразительно разных, юных и взрослых, со взорами дерзкими и застенчивыми, рожденных на севере и юге. Все они были облачены в такие же темно-синие свободные туники, как моя.
– Словно искупались, меда Ирма, верно? А теперь знакомьтесь – ваши коллеги по… – и он снова фыркнул от смеха, – бродячему цирку.
Глава 9
Меня разглядывали, оглаживали, оценивали – прямо, не таясь, и я хмелела от беззащитности, от того, что доверяю этим глазам. Доверяю им с первого взгляда. Молчание плескалось меж нами, безветренное, пока Герцог не насладился им вдоволь:
– Друзья мои, прошу беречь и открываться – фиона нола Ирма, к нашим и своим услугам… Или меда Ирма? – Острие взгляда воткнулось мне в переносицу, но эта проверка показалась мне бесцельной. Мы оба это знали.
– Меда, фион Герцог, меда. – Я слышала свой голос, я почти сразу узнавала его.
– Превосходно. – Манжета Герцога очертила незримую петлю – она заключила в себя эти прекрасные новые лица, эти сияющие очи. – Меда Эсти. – (Пепел, томные огромные влажные.) – Медар Лидан. (Лазурь, дерзкие озорные.) – Меда Ануджна. (Уголь, горячие, ох какие горячие.) – Меда Янеша. (Орех, смешливые, почти детские.)