Варшавское восстание 1944 г. Движение Сопротивления в Польше 1939-1945 гг. Направления. Программы. Практика. Результаты. Часть 1 - стр. 39

12 ноября послание было передано Сталину. Создавалась обстановка, которая не способствовала успешному сотрудничеству. Сталин ответил Гарриману: «Я еще не имел возможности ознакомиться в подробностях с вопросом о поляках в СССР. Через 2 – 3 дня, изучив вопрос, извещу Вас о позиции советского правительства. Во всяком случае, можете не сомневаться, что пожелания поляков и интересы дружественных отношений между СССР и Польшей будут безусловно учтены советским правительством».

Изъявил желание лично разрешить возникшие проблемы премьер-министр В. Сикорский. Польский посол по поручению Сикорского 1 ноября направил в НКИД ноту, в которой выдвинул четыре предварительных условия, выполнение которых определит, прибудет или нет Сикорский в СССР для разрешения возникших проблем в отношениях. Это были те же вопросы 1. «окончательного выполнения Указа Президума Верховного совета СССР об амнистии», 2. «использование в формирующихся польских единицах… всех польских граждан, годных к военной службе, а, следовательно, и польских граждан, заключенных в «стройбатальоны» и «рабочие колонны». Третий вопрос касался передислокации арм-ии. Четвертый требовал вывода 15—20 тысяч солдат-нота была оригинальна – в Великобританию и Египет. Подчеркивалось, что особо важными были второй и четвертый пункты. В ответной ноте 8 ноября НКИД СССР сообщил, что «советское правительство может лишь подтвердить, что оно готово видеть господина Сикорского в СССР в качестве своего гостя в любое время по его желанию», но не видит необходимости связывать вопрос «о дате приезда господина Сикорского в СССР с заявлением со стороны правительства СССР о его принципиальном согласии по вопросам, изложенным в параграфах 1 – 4 Вашего письма, и считает нужным исходить… из соглашений, заключенных между правительствами СССР и Польши».

Обстановка неустойчивости и недоверия продолжалась. В Кремль был приглашен польский посол. Сталин принял его 14 ноября. После визита Кота в Москву (дипломатический корпус и часть государственных учреждений были эвакуированы в Куйбышев/Самару) Гарриман получил отрицательный ответ: господин Кот не затрагивал вопроса выхода польского войска в какое-нибудь другое место. Кот понимал, что у советской стороны нет намерения избавиться от польских войск, однако он «надеялся, что под иностранным нажимом она согласится на вывод армии… но ограничиться имеющимся небольшим числом (уже призванных – В.П.) и упустить остальных было бы для нас страшным поражением». Поэтому, чтобы получить согласие Сталина на увеличение контингента польских вооруженных сил, он умолчал об их выводе. Так Кот объяснял свою тактику во время беседы Рачиньскому: «Необходима большая осторожность». Кот предлагал своему министру иностранных дел, чтобы до беседы премьер-министра Сикорского со Сталиным Гарриман временно прекратил свои усилия добиться вывода польских частей в Иран. Так что польский посол явился в Кремль «с камнем за пазухой», с недобрыми намерениями увести армию из Советского Союза, и говорил надменно от имени премьера, равного персонам «большой тройки» – человека, который вместе с ними будет определять послевоенную организацию мира. А услышал от собеседника, что тот мечтает принять участие в восстановлении Польши, чтобы она встала с колен, и уже в 1940 г. он лично вел переговоры о создании в СССР польских военных формирований. Сталин подчеркивал, что СССР будет делиться всем, что в данный момент имеет. Но ставить польские войска в привилегированное положение не будет: все как у Красной армии. Польской стороне напомнили, что она забывает о том, какую тяжелую СССР ведет войну и каково положение на фронте. Относительно же формирования польских войск все, что следовало по протоколу №1 смешанной советско-польской комиссии, утвержденному советским правительством, выполнено. Если польская сторона не удовлетворена этим, пусть выдвигает предложения для обсуждения и заключения новых соглашений. Советский Союз в принципе не возражает создать возможно большую по численности и боеспособную польскую армию. Ушел С. Кот с согласием обсудить все поставленные вопросы, получил добро на эвакуацию контингента в 15 – 20 тыс. солдат, что предусматривалось военной конвенцией, но отказался решить «сегодня» и «здесь» остальные военные вопросы, оговорившись, что оставляет их на усмотрение Сикорского. По дипломатическим каналам не удалось урегулировать спорные «военные» моменты. Оставались открытыми и принципиальные вопросы советско-польских межгосударственных отношений.