Варшавские тайны - стр. 27
– Мой новый помощник. Временный, для ускорения розыска убийц Емельянова.
Фотограф и доктор, оба поляки, молча переглянулись. Помощ ник пристава, долговязый русак-подпоручик, пробасил:
– Давно бы так! Третий месяц уже, как приткнули человека, и никаких концов… Тут у нас, Эрнест Феликсович, тово… опять…
– Показывайте.
Городовой сдернул рогожу, и Лыков увидел своего вчерашнего недруга. Штабс-капитан пограничной стражи лежал на боку. Скрючившись, он сжимал в охапку собственные внутренности, вывалившиеся из распоротого живота. Мундир и шаровары задубели от крови. Гримаса невыносимой боли исказила лицо убитого, но это был он, скандалист из ресторана.
– Доктор?
– Рана очень жестокая, но какая-то неумелая. А может, нарочно так сделали, чтобы дольше мучился? Его держали за руки, когда резали. На запястьях остались следы… Офицер умирал несколько часов.
– Где? Здесь, на свалке?
– Так точно, Эрнест Феликсович, – встрял подпоручик. – Вон сколько крови натекло.
– И никто не слышал стонов? Вокруг ночуют десятки людей.
– Кто станет связываться с полицией? Они же все без видов. Ишь как попрятались, расканальский народ!
– Витольд Зенонович, вызывайте агентов и начинайте поиск свидетелей, – распорядился надворный советник. – Никого не пугайте, ногами не топайте, будто бы вы просители. Понадобится – дайте полтину опохмелиться. Пусть только честно расскажут, что видели или слышали. Должны были, если этот несчастный мучился тут полночи. Кто-то его сюда привел! Или привез. И этого кого-то могли запомнить.
– Слушаюсь.
– В карманах что-нибудь нашли? – вновь обратился к помощнику пристава Гриневецкий.
– Нет. Их вывернули до нас.
– Убийца?
– Может, и он, но скорее здешние. Дождались, когда кончился, и обчистили.
– Это запросто, – согласился Нарбутт. – Но если так, опрос ничего не даст. Тот, кто обшарил покойника, не сознается. А мазурики его не выдадут.
– Надо обойти местные питейные заведения, – предложил Лыков. – Вдруг кто посреди ночи пришел часы пропивать?
– У нас, Алексей Николаевич, посреди ночи все питейные закрыты, я вам вчера это объяснял, – терпеливо возразил Гриневецкий.
– Даже низкого пошиба?
– И низкого, и высокого.
– И подпольных кабаков нет? И «мельниц», где уголовные в карты играют? А скупщики краденого тоже по ночам спят? Не поверю, извините!
– Алексей Николаевич прав, – сказал Нарбутт. – Я оставлю на свалке одного агента. Пусть ходит, спрашивает. Больше для очистки совести, чем в ожидании пользы. А сам с ребятами прочешу Добрую и переулки. Вдруг да зацепим!
– Личность убитого пока не установили? – спросил у подпоручика Гриневецкий.
– Офицеры паспортов не имеют. По мундиру судить, так он из Александровской бригады пограничной стражи. Надо им телеграфировать.
– Его фамилия – Сергеев-третий, – неожиданно для всех пояснил Лыков.
Состоялась немая сцена. После длинной паузы надворный советник спросил:
– Это ваш знакомый? Но откуда? Вы в Варшаве неполный день!
– Я познакомился с ним вчера в ресторане «У Владека».
– На углу Краковского Предместья и Мариенштата?
– Да.
– Вы обедали вместе, если знаете его фамилию?
– Не совсем так. Я зашел поесть, а штабс-капитан уже был там. Не один, а с двумя пехотными поручиками. Все трое напились и устроили дебош. Мне пришлось вмешаться.
Нарбутт почему-то так разволновался, что даже взял Лыко ва под руку.