Ванхи. Тшай. Том II - стр. 17
«Как бы то ни было, завтра „Варгас“ снимается с якоря. Будь на борту – или оставайся в Коаде. Тебе решать».
Рейт вернулся в фойе. Посыльные и носильщики ушли. Дордолио стоял на веранде перед гостиницей. Сверкающие драгоценными камнями золотые пряжки в виде насекомых больше не украшали его колени.
Глава 3
Фелука «Варгас» – широкопалубная, с высоким узким форштевнем, глубоким открытым миделем и многоэтажной кормовой надстройкой – степенно переваливалась, постукивая причальным брусом по пирсу. Как и все вообще на Тшае, судно отличалось преувеличенно прихотливой конструкцией, подчеркнутыми деталями, ярко выраженным характером – обводы корпуса вычурно изгибались, бушприт торчал в небо, беспорядочные заплаты придавали парусам бесшабашный вид.
Роза Катта молча взошла на борт вслед за Рейтом, Тразом и дирдирменом Аначо. Носильщик подвез ее багаж на ручной тележке.
Через полчаса на набережной появился Дордолио. Пару минут он оценивающе поглядывал на «Варгас», потом быстро поднялся по сходням, сказал пару слов капитану и бросил на стол кошелек. Капитан, державший свои мысли при себе, смолчал, но хмуро покосился на кавалера из-под мохнатых черных бровей. Открыв кошелек, он пересчитал цехины – их оказалось недостаточно, на что капитан не преминул указать. Устало вздохнув, Дордолио порылся в наплечной сумке и отыскал требуемую сумму. Капитан ткнул большим пальцем в сторону кормовой рубки.
Дордолио подергал себя за усы, поднял глаза к небу, подошел к сходням и подал знак паре носильщиков, затащивших на палубу его багаж. Отвесив чопорный поклон Розе Катта, кавалер отошел к правому борту и хмуро отвернулся к проливу Дван-Жер.
Показались еще пятеро пассажиров – коротенький толстый купец в смугло-сером кафтане и высоком цилиндре и семья с Облачных островов: муж, жена и две дочери, хрупкие рыжие девушки с нежно-белой кожей и раскрасневшимися лицами.
За час до полудня моряки подняли паруса и отдали концы. «Варгас» круто отвалил от причала. Издалека крыши Коада казались темно-бурой зазубренной чешуей на склонах холмов. Матросы чуть подобрали паруса, свернули швартовы в бухты, сняли с креплений громоздкую лучевую пушку и перетащили ее на палубу носовой надстройки.
Рейт спросил у Аначо: «Кого они опасаются? Пиратов?»
«Мера предосторожности. Если на корабле заметна пушка, пираты боятся подплывать близко. Нет оснований для тревоги – в водах Драшада морские разбойники попадаются редко. Меня гораздо больше беспокоит вопрос о пропитании. Кажется, капитан выглядит, как человек, привыкший жить в достатке, что внушает оптимизм».
Фелука легко скользила в послеполуденной дымке. Спокойный простор пролива Дван-Жер отливал перламутром. Береговая линия растворилась на северном горизонте, других парусов заметно не было. Наступило время заката – в небе за кормой расцвели бледные буровато-сизые и шоколадные разводы. Тут же налетел прохладный ветерок, из-под затупленного носа фелуки послышался плеск слабой волны.
Ужин оказался прост, но вполне съедобен: нарезанное полосками вяленое перченое мясо, салат из сырых овощей, паштет из морских насекомых, пикули, мягкое белое вино в большой оплетенной бутыли зеленого стекла. Пассажиры ели молча, с опаской поглядывая друг на друга – на Тшае любых чужаков инстинктивно подозревали в наихудших намерениях. Капитана, однако, это нисколько не смущало. Он ел и пил с завидным аппетитом, потчуя компанию остротами, воспоминаниями о былых плаваниях, шуточными предположениями относительно целей поездки каждого из пассажиров – мало-помалу атмосфера разрядилась. Йилин-Йилан едва прикоснулась к еде. Она оценила внешность двух рыжеволосых сестер – их воздушная привлекательность погрузила ее в невеселые размышления. Дордолио сидел обособленно, игнорируя побасенки капитана, но исподтишка поглядывал на двух девушек и охорашивал усы. После ужина кавалер сопроводил Йилин-Йилан на носовую палубу, где они стали глядеть на светящихся морских угрей, вьющимися молниями ускользавших от набегавшей фелуки. Другие расселись на скамьях вдоль высокого квартердека и негромко переговаривались. Тем временем розовый Аз и голубой Браз, взошедшие почти одновременно, прочертили на воде пару разноцветных дорожек.