Валтасар. Падение Вавилона - стр. 17
– Говори, – коротко выговорил военачальник.
– Я не могу говорить об этом стоя, – все еще сохраняя спокойствие, ответил Рахим. – Если я начну, как выпрашивающий милость, ты мне откажешь.
– А ты желал бы, чтобы я не отказал?
– Да, Набузардан. Я пришел к тебе как к соратнику. Я пришел к тебе не как бедный приходит к богатому, а как солдат к солдату. Если быть точным – как ветеран к своему вышедшему в отставку командиру. Я пришел не за подаянием и не за советом. Не намерен я ничего просить у тебя. Я пришел с предложением, пусть даже это и дерзость со стороны шушану предлагать великому князю сделку, которую я имею в виду. Но я свободный человек и сын Вавилона. Надеюсь, достойный сын… Прошу выслушать меня как свободного человека и как урожденного сына Небесных Врат.
– Ох, Рахим, Рахим. Ты всегда казался мне темным человеком, и твоя наглость порой действительно граничила с простодушием. Твоя попытка выколотить из меня деньги не удастся, потому что я хорошо знаю все твои уловки. Я знаю о твоей вражде с Шаник-зери, который приходится мне родственником. Неужели ты полагаешь, что в Вавилоне могут быть тайны, скрытые от меня? Тебя оправдывает только то, что, насколько я помню, ты никогда не разевал рот понапрасну. Ладно, проходи. Можешь присесть.
– Спасибо, овеянный славой. Мое дело деликатного свойства…
– Такого же, как и твоя поспешность и услужливость в объявлении о смерти Кудурру?
– Об этом не мне судить, князь. Об этом судить моим товарищам, с которыми я прошел по дорогам Сирии, Финикии, Элама, Палестины, Нижнего и Верхнего Египта. Я спасал свою голову, князь.
– А честь?
– И честь тоже. Я сообщил новость тому, кто по повелению Кудурру наследовал его трон. Меня ли укорять в том, что я исполнил долг? В том, что мы оба нынче оказались не нужны новой власти? В том, что выходцы из провинций взяли силу при дворе великого Навуходоносора? Если бы моя голова слетела с плеч, это что, изменило бы сегодняшнее состояние вещей?
Набузардан, постаревший, но по-прежнему внушительно-монументальный, по-прежнему не мигая смотрел на посетителя. Рахиму припомнилось, что именно с таким видом князь, ведавший при Навуходоносоре военной разведкой и отчасти сыском внутри страны, допрашивал в застенках вражеских лазутчиков, подносил факелы в их голым пяткам, а у покрытых густой шерсткой – таких было особенно много среди горцев – сжигал волосы на теле.
– Короче.
– Я пришел предложить свою внучку Луринду в жены твоему среднему сыну Наиду.
– На хрена моему сыну Наиду брать в жены дочь шушану, пусть даже он и объявляет себя свободным человеком и достойным сыном великого Вавилона?
– Мой старший сын уже не шушану. Он внесен в городские списки.
– Он – халдей, этим все сказано! Он – сын рыбака!
– Не надо оскорблять меня, Набузардан! Я так понимаю, что ты отказываешь мне?
Князь не выдержал, даже подскочил на ложе. Уселся, всплеснул руками, хлопнул себя по коленям.
– Он еще что-то понимает! Поглядите-ка на него! Ишь, сват выискался!..
Он неожиданно успокоился, опустил голову. Долго сидел молча. Рахим, в свою, очередь затаил дыхание.
– Ты, царский раб, решил, что теперь достоин меня? Что смеешь являться ко мне с подобным гнусным предложением? Разве это не оскорбление, Подставь Спину? – Набузардан прищурившись посмотрел на декума. – Ты решил и здесь сорвать куш?