Вальс под дождем - стр. 12
Еще мгновение, другое, и сержант Фишборт уже махал бы крылышками, взмывая ввысь, в царствие небесное.
Норберт Хайденрайх почувствовал острую боль в области почек, и через секунду, получив контрольный удар в солнечное сплетение, распластался рядышком с Остином.
Джек Коуфман хрустнул пальцами, как делал почти всегда после короткого кулачного поединка, и нагнулся над юношей.
– Малыш, ты в порядке? – Его голос выдал явное волнение.
– Кажется, да, – прозвучал тихий неуверенный ответ.
Остин сидел на вытоптанной траве и непонимающе оглядывался вокруг. Память, очевидно, на время покинула его, отойдя куда-то по нужде. Но вот перед его взором возникло прелестное личико Катрин. Розовые щечки были влажны от слез, и от этого ее лицо казалось еще более прелестным. Сказочное явление милого сердцу образа (а то, что для Остина, с первого же взгляда, девушка стала совсем небезразлична, можно даже не уточнять) незамедлительно возвратило память на свое место. Он, как мог, ободряюще ей улыбнулся, и вновь закрыл глаза от возобновившегося головокружения.
– Так, этого срочно в больницу, – коротко распорядился Джек, подгоняя конкретным недвусмысленным жестом бригаду «скорой помощи». – А этого голубчика, – скосил он хмурый взгляд на, продолжающее пребывать в бесчувственном состоянии, тело управляющего, – в медпункт следственного изолятора.
– Что здесь случилось? – вдруг материализовалась Сара Докич. Из ее болтающихся на шее наушников отдаленно хрипело что-то невразумительное. – Что с Остином? Боже, кто это его так?! – Словно разъяренная тигрица, она окинула испепеляющим взором ближайших к ней ротозеев, коими оказались сотрудники дорожной полиции, прибывшие сюда, как это частенько практиковалось, для помощи в оцеплении места преступления.
Сара готова была разорвать любого, посмевшего обидеть Остина, из чего следовало, что к юноше у нее были… Впрочем, оставим это пока. Женское чувство, как правило, не поддается логическому анализу, и то, что для мужчины яснее ясного, для женщины сплошные сомнения. И главное сомнение для каждой женщины, это сам мужчина. Она любит его двадцать четыре часа в сутки, она ревнует его двадцать четыре часа в сутки, она верна ему двадцать четыре часа в сутки, и за все это она ненавидит его двадцать четыре часа в сутки. И что же в таком случае она делает? Отделяет одно от другого, другое от третьего, третье от четвертого. Консервирует и ставит в холодильник. Кто знает, какая из консерв, когда пригодится!
Пробираясь ночью на кухню и заглядывая в холодильник, присмотритесь, не стоит ли там баночка, излучающая сладкий запах женского коварства.
Однако вернемся к нашим героям.
Сара уже взяла себя в руки и повторила вопрос более сдержанно и более по-дружески.
– Так что же, все-таки, произошло?
– Это ты меня спрашиваешь? – холодно, еле сдерживая раздражение, ответил Джек. – Парня чуть не отправили на тот свет! А ты, в своих наушниках, ни черта не видишь и не слышишь!
– Прости, патрон, – потупилась Сара, – я не думала, что… Так это этот Остина так отделал? – заметила она приходящего в себя неандертальца. Тот что-то промычал, и в следующую секунду получил от Сары сильнейший удар ногой в область мужского достоинства. Ему явно в этом плане сегодня не везло. – Получай, урод! – последовал очередной удар. На этот раз, все той же стройной ножкой, но теперь уже в квадратную челюсть.