Валериан Куйбышев. «Буду отстаивать свою программу» - стр. 19
Очевидный характер глубокого классового и сословного неравенства, пронизывающего все российское общество, не мог не воздействовать на молодого человека, уже познакомившегося с революционными идеями. Думается, примерно такой же путь прошли многие революционеры той поры – например, друг Куйбышева Андрей Сергеевич Бубнов.
И в результате мы видим множество молодых людей, большинство из которых не старше 30 лет, их не пугают аресты, ссылки, необходимость вечно скрываться, перебиваться случайными заработками, путешествия по этапу в кандалах, каторга, тюрьмы и даже смертные приговоры.
Казалось бы, ну что это за жизнь? Одно мучение! А молодые люди смотрели на это совсем не так. Романтика революции? И она тоже. Но на одной романтике не продержишься, когда кандалы на этапе протирают ногу чуть не до кости, а в конце пути ждет тебя тюрьма, и оттуда еще одна дальняя дорога туда, куда поистине «Макар телят не гонял». И попадает образованный молодой человек в места, где никакой цивилизации нет. Ни тебе библиотек, ни тебе театров, а часто и словом перекинуться особо не с кем – могут ведь и в глухую деревню загнать, где вокруг одни неграмотные крестьяне. Разве что пристав заглянет проведать раз в месяц…
И вопрос тут не в том, почему многие оставались в революции, на подпольной работе. Мотив-то у них был, общество ведь и на самом деле было больно – не стоит заслушиваться позднейшими рассказами о «России, которую мы потеряли» и романсами про «хруст французской булки». Хруст этот в своей жизни слышало едва ли 10 % населения, да и то в большинстве своем издали. Вопрос в том, откуда у них брались силы не послать такую жизнь к лешему и не расстаться навсегда с революционной романтикой или, продолжая по инерции упорную борьбу с угнетателями народа, не превратиться в черных мизантропов, ненавидящих весь род человеческий и Господа Бога, устроивших им такую поганую жизнь.
Ответ, на мой взгляд, прост. Не одной революцией жили эти молодые подпольщики или, точнее, видели в революции не только листовки, демонстрации, стачки, перемежавшиеся арестами да ссылками. Они не отделяли революционную работу от полноты жизни, до которой особо охоча юность, и надеялись, что революция – в приближение которой они верили – сделает эту жизнь еще полнее. Но пока она не пришла, молодежь тоже не собиралась терять время.
Сведения, содержащиеся в воспоминаниях о дореволюционном периоде жизни Куйбышева (о них немного было сказано выше), рисуют человека, который, отнюдь не забывая о подпольной работе, старается взять от жизни все. Он упорно занимается самообразованием, жадно впитывая в себя знания и передавая их товарищам по борьбе. Валериан принимает активное участие в молодежных компаниях, играет на мандолине, читает стихи, устраивает театральные постановки. Симпатии девушек не обходят его стороной. И он такой не один. Трудно представить, чтобы он сторонился веселых компаний и был обделен женским вниманием. А девушек в революционном движении тоже было немало. И это не «синие чулки». Они вовсе не собирались превращать подполье в такое место, где можно схоронить свою молодость.
Так что революционная борьба для них всех – дело какое угодно, но только не скучное. Они рвутся вперед, в лучшее будущее, и хотят повести туда за собой всех остальных. Не просто рвутся. Не просто хотят. Они упорно работают для этого. Одновременно они не хотят отстраняться от радостей жизни, свойственных молодости, но готовы подчинить его делу революции.