Валериан Куйбышев. «Буду отстаивать свою программу» - стр. 15
Ноябрь 1910 – январь 1912
[РГАСПИ. Ф. 79. Оп. 1. Д. 2. Л. 2]
В.В. Куйбышев в нарымской ссылке (лежит)
1912
[Из открытых источников]
Здесь с ним произошла примечательная история, подтверждающая то, что было сказано выше о его личном обаянии (впрочем, об этом вполне можно догадаться, если взглянуть на фотографии Куйбышева тех лет). Г.У. Бузурбаев опубликовал воспоминания об этом одной из ссыльных: «Его открытая и бодрая улыбка, пышная шевелюра, молодая жизнерадостность, манера рассказывать – сразу располагали к простому и дружескому общению с ним. <…> Сохранился в памяти один забавный случай, связанный с репетиторской работой Валериана Владимировича. Однажды ночью, когда бушевала снежная метель, а температура была 40>о, Валериан Владимирович был разбужен перепуганными родственниками одной его очень недурненькой ученицы. Они настойчиво требовали, чтобы он немедленно сказал им, где она. Валериан Владимирович был обескуражен этим ночным визитом и до чрезвычайности удивлен, так как ученица ушла от него в обычные часы. Но ему не сразу поверили. Только через 2 дня выяснилось, что она бежала с кем-то в Омск. Мы долго потом потешались над Валерианом Владимировичем»[12].
Группа политических ссыльных в Нарыме. Слева направо: Я.М. Свердлов, В.В. Куйбышев, В.М. Косарев, З.И. Филановский, И.Я. Жилин
1912
[Из открытых источников]
Жандармская карточка В.В. Куйбышева
Омск, 20 июня 1912
[РГАСПИ. Ф. 79. Оп. 1. Д. 986. Л. 2–2 об.]
Приведу еще несколько наблюдений из того же источника: «Много раз читал он нам свои собственные стихи и рассказы. Читал часто без рукописей, словно сочинял их экспромтом. <…> Валериан Владимирович с удовольствием принимал участие в играх, пении, придумывал замысловатые шарады и принимал участие в их разгадывании. Природный юмор сквозил во всех его выдумках»[13].
Эпизод со сбежавшей ученицей не прошел бесследно для Куйбышева – он использовал его, творчески переработав, в своей повести «Воспоминание».
Каинский период жизни Куйбышева продлился с ноября 1912 по март 1913 года, когда наконец состоялся суд. 27 марта 1913 года он был оправдан и тут же, как водится, выслан в Тамбов под надзор полиции. Уехав оттуда, в июне перебрался в Петербург, пытаясь установить связь с местной партийной организацией, но это ему не удалось, и он уехал из Петербурга в Вологду. Там в октябре 1913 года Валериан получил официальное извещение о том, что прокуратура в Томске обжаловала оправдательный приговор от 27 марта 1913 года. Куйбышев обратился с прошением назначить своим защитником присяжного поверенного К.А. Попова[14] – социал-демократа меньшевика, с которым он был знаком еще со времени своего первого ареста в 1906 году и правовая помощь со стороны которого высоко ценилась революционерами. В итоге слушание по этому делу многократно переносилось и было окончательно закрыто через три года.
Рукопись В.В. Куйбышева «Воспоминание»
1914
[РГАСПИ. Ф. 79. Оп. 1. Д. 902. Л. 1]
В мае 1914 года Куйбышев снова поехал в Петербург. На этот раз ему удалось установить связь с социал-демократической организацией, и он становится членом Петербургского (с 18 августа 1914 – Петроградского) комитета РСДРП. Валериан Владимирович работал секретарем больничных касс на заводах «Гейслер» и «Треугольник», участвовал в работе редакции журнала «Вопросы страхования». Весьма вероятно, что именно здесь Куйбышев познакомился с Прасковьей Афанасьевной Стяжкиной, которой суждено было стать его первой гражданской женой, а не в иркутской ссылке, как это указывается в различных его биографиях. Она также в конце 1914 года устроилась на работу в больничную кассу завода «Треугольник» и входила в состав Петроградского комитета РСДРП. К тому времени Прасковья (или Пана, как она любила себя называть) Стяжкина была уже опытной революционеркой, имевшей за плечами подпольную работу, аресты и ссылки.