Валентин Понтифик - стр. 44

– Я знаю, дорогой мой. Когда я приехала, ты был невероятно мрачным и угрюмым, с неприязненным взглядом. Я с трудом узнала тебя.

– Несколько дней в твоем обществе полностью исцелили меня.

– И все же я думаю, что ты не совсем еще пришел в себя. Наверное, ты успел вобрать в себя слишком много Лабиринта и никак не можешь от него избавиться, да? А может быть, тебя тяготит пребывание в пустыне. Или в руинах.

– Нет, вряд ли.

– Что же, в таком случае?

Валентин снова всмотрелся в пейзаж, разворачивавшийся за окном летающей лодки, где становилось все зеленее, все чаще попадались купы деревьев, плоская равнина понемногу сменялась холмами. Все это должно было уже привести его в безоблачное настроение – но пока не могло. На душе у него лежало тяжкое бремя, которое он никак не мог сбросить.

– Сон, Карабелла, – сказал он, немного помолчав. – Видение, знамение, называй как хочешь, но оно не выходит у меня из головы. И кем, скажи на милость, я останусь в истории?! Короналем, который утратил свой трон и сделался жонглером, но все же вернул власть и так плохо управлял, что мир погряз в хаосе и безумии… ах, Карабелла, Карабелла, неужели так оно и есть? Неужели я стану последним из короналей, сменявших друг друга на протяжении четырнадцати тысяч лет? И вообще, останется ли хоть кто-нибудь, чтобы описать мою историю, а?

– Валентин, ты никогда не управлял плохо.

– Скажи еще, что я не чрезмерно мягок, не излишне сдержан, не слишком стараюсь рассматривать все стороны проблем…

– Это вовсе не недостатки.

– А вот Слит считает – недостатки. Слит считает, что моя боязнь войны и вообще насилия любого рода толкают меня на неверный путь. Он говорил это совершенно недвусмысленно.

– Но, мой повелитель, ведь никакой войны нет.

– Этот сон…

– Я думаю, что ты воспринял этот сон слишком буквально.

– Нет, – возразил он, – рассуждать так, все равно что закрывать глаза: Тизана и Делиамбер согласны со мною, что мы стоим на пороге великих потрясений, возможно, войны. А Слит совершенно уверен в этом. Он вбил себе в голову, что метаморфы готовы восстать против нас, что они уже семь тысяч лет готовят священную войну.

– Слит чересчур кровожаден. К тому же он с юности испытывает необъяснимый страх перед меняющими облик. Ты и сам это знаешь.

– Когда мы восемь лет назад отвоевывали Замок, там было множество метаморфов, прикидывавшихся представителями самых разных рас. Они ведь нам не померещились, верно?

– Но ведь их попытка переворота полностью провалилась.

– И что же мешает им попытаться снова?

– Валентин, но ведь если твоя политика…

– Моя политика? Какая политика? Я протягиваю руку метаморфам, а они уворачиваются! Знаешь, как я рассчитывал, что во время нашей поездки в Велализир на минувшей неделе ко мне присоединятся с полдюжины их вождей! Хотел, чтобы они увидели, как мы восстанавливали их священный город, увидели сокровища, которые мы нашли, и, может быть, взяли бы что-нибудь из святынь к себе в Пьюрифайн. Но, Карабелла, я не получил от них никакого ответа, даже отказа.

– Ты заранее знал, что раскопки Велализира могут стать причиной осложнений. Не исключено, что их возмутило наше вторжение туда, и тем более намерение реставрировать город. Ведь существует легенда, что они когда-нибудь сами восстановят его.

– Да, – мрачно кивнул Валентин. – После того, как вернут себе власть над Маджипуром и изгонят всех нас из своего мира. Эрманар рассказал однажды. Пожалуй, так оно и есть – приглашение их в Велализир могло быть ошибкой. Но и все мои предыдущие инициативы они тоже игнорировали. Я писал их королеве, Данипьюр, в Илиривойн, а она если и отвечала, то не более трех формальных, холодных, пустых фраз… – Он тяжело вздохнул. – Впрочем, Карабелла, хватит о грустном! Никакой войны не будет. Я, так или иначе, сумею переломить ненависть, которую испытывают к нам меняющие облик, и привлечь их на свою сторону. А что касается лордов Горы, которые язвят в твой адрес, если, конечно, они делают это намеренно… умоляю тебя, не обращай на них внимания. Или кусни в ответ! Кто такие для тебя Диввис или герцог Халанкский? Дураки они, только и всего. – Валентин улыбнулся. – Скоро я предоставлю им более интересные причины для беспокойства, нежели родословная моей супруги!