Вакансия маньяка занята (сборник) - стр. 34
– Готов вас выслушать и ответить на все ваши вопросы, – положив ногу на ногу и откинувшись к спинке скамейки, деловито произнес Загоров.
– На ваш взгляд, каковы перспективы того, что на суде вам удастся добиться оправдательного приговора? – столь же деловито поинтересовался Гуров.
– Перспективы-то неплохие, если речь вести о суде… – грустно усмехнулся адвокат. – Но в Горбылеве, скорее всего, будет не суд, а судилище, где факты и доказательства игнорируются, а приговор выносится, исходя из пожеланий заказчика и размера взятки. Но, учитывая то обстоятельство, что Кубышный, несмотря на зверские избиения Цурякиным, так и не сломался, так и не подписался под собственным приговором, суда может и не быть. У меня есть серьезные опасения в плане того, что парень до суда может не дожить. В один из ближайших дней мы рискуем узнать о том, что подозреваемый в серии изнасилований и убийств, будучи одолеваемым угрызениями совести, покончил с собой, повесившись в камере.
– А как зовут «потерпевшую» и ее приятелей, как зовут тех двоих полицейских, что задерживали Кубышного, я так понял, вы не знаете? – спросил Крячко.
– К сожалению, нет… – развел руками Загоров. – Я только сегодня утром впервые смог увидеться со своим подзащитным. О как! Представляете? И то лишь благодаря тому, что включил на всю мощь голосовые связки, пригрозив, что если мне опять откажут, ссылаясь на некие «интересы следствия», то сегодня же обращусь в областную прокуратуру и даже дойду до Москвы. Только после этого, не знаю, с кем созвонившись, начальник горбылевской полиции мне такое разрешение дал.
– То есть засекреченность «потерпевшей» и всех прочих участников тогдашнего фарса определяется именно «интересами следствия»… – понимающе кивнул Лев. – Но тогда, следуя логике событий, эти пятеро тоже рискуют досрочно отправиться в мир иной. Они знают слишком много, и поэтому потенциально опасны…
– Да, нельзя исключать и этого, – подтвердил адвокат. – В наших краях иной раз случается такое, что вообще ни в какие ворота. Года четыре назад в Горбылеве я защищал одного парня, которого обвиняли в краже крупной суммы денег у одного предпринимателя. Не буду углубляться в детали, но «гвоздем» обвинения был некий свидетель, на показаниях которого строилось все обвинение. Мне удалось найти доказательства того, что свидетель нагло врет. Следуя нормальной логике, обвиняемого должны были бы отпустить, лжесвидетеля – посадить.
– Само собой разумеется… – кивнул Лев.
– Но это с точки зрения нормальной логики! – Загоров безнадежно махнул рукой. – А тут – какая может быть норма? Как я сейчас понимаю, в том, чтобы обвиняемый был осужден, почему-то кровно был заинтересован сам «потерпевший». И вот, как только стало ясно, что «свидетеля» могут «расколоть» и дело рассыплется, на него напали неизвестные хулиганы и проломили ему голову. Он умер, не приходя в сознание, а суд продолжился, и, хотя я доказывал, что показания «свидетеля» были ложными, моего подзащитного все равно посадили на пять лет. Слава богу, мне удалось добиться хотя бы общего режима. Им что ни говори, они мне свое: показания мог бы опровергнуть тот, кто их дал, но поскольку его нет и опровергнуть некому, обвиняемый автоматически признается виновным. Здесь такое – сплошь и рядом.