В запредельной синеве - стр. 5

– Не бойтесь, капитан Гарц! Я пригласила вас, поскольку ваша слава похитила мое сердце и придала мне необходимую смелость. Ешьте и пейте все, что возбуждает в вас аппетит, ибо дорога сюда была не короткой, и я уверена, что вы испытываете голод.

Я отщипнул виноградину и пригубил вина: мне гораздо больше хотелось не утолить голод, а увидеть ту, что говорила со мной. Но когда я приблизился к ложу, чтобы проверить, столь ли прекрасно ее лицо, как и голос, светильник погас. Мне показалось, что виновато в этом было магическое искусство незнакомки, а не ночной ветерок, ибо дамастовые занавеси не шелохнулись, когда я хотел их отдернуть.

– Сеньора, я надеюсь услужить вам, чем могу, но мне хотелось бы знать ваше имя и увидеть своими глазами ту несравненную красоту, о которой я могу только догадываться, – произнес я.

– Капитан Гарц, – ответила она, смеясь и протягивая изящные руки для приветствия, – мне весьма приятны ваши слова, которые свидетельствуют о прекрасных манерах, кои я ценю, но я никак не могу назвать вам свое имя и уж тем более – показать лицо. Именно поэтому слуги провели вас в мои покои иным путем, чем прочих визитеров. Я, как вы могли догадаться, принадлежу к высшим кругам этого города, и, поверьте, только ваши исключительные заслуги укрепили во мне отвагу вас принять. Но оставим светские любезности, капитан Гарц, ибо рассвет прогонит эту ночь так же, как и любую другую.

Кровать оказалась гораздо более мягкой, чем та, что ждала меня в тот день, а тело прекрасной незнакомки, которая очень скоро перестала быть столь уж незнакомой, было бесконечно более мягким и нежным. Эта ночь оказалась самой короткой из тех, что прожиты мною, и – самой жаркой. Утехи любви сменялись разговорами, а потом вновь уста смолкали. Моя дама, любопытная, как все женщины, желала, чтобы я изложил ей по порядку всю мою жизнь, о которой ей уже было кое-что известно: с какого времени я капитан, сколько человек у меня в команде, что у меня за корабль, могу ли я перевозить пассажиров и в каком количестве, как управлять судном. Я удовлетворил ее любопытство исчерпывающими ответами, она же, как я ни настаивал, так и не открыла мне ни своего имени, ни лица, хотя тело было открыто для страстных поцелуев и волнующих ласк.

Негромкая песнь жаворонка возвестила о скором прощании. Перед тем как расстаться, моя дама пообещала, что на следующую ночь пришлет за мной слугу, дабы тот отворил калитку в стене. Она заставила меня поклясться, что я не стану рассказывать о нашем свидании никому, во всяком случае на Майорке, ибо считала, что взять с меня слово молчать всегда и везде невозможно, поскольку, как она могла заключить, я получаю удовольствие от своих рассказов не меньше, чем от самих дел. Не имея возможности осмотреться, я покинул виллу через тот же потайной ход, что вел в сад, сопровождаемый теми же слугами. Когда я вышел на улицу, мальчик, что так недавно преследовал меня, вручил мне кошелек, полный монет, – подарок своей госпожи, отказываться от которого я посчитал дурным тоном.

Взволнованный происшествиями этой ночи, я, как только открыли городские ворота, вернулся на «Лебедь». На то, чтобы восстановить силы, понадобилась всего пара часов сна, но день в ожидании вечера тянулся бесконечно. Пока я следил за тем, чтоб мои подчиненные хорошо выполняли свою работу, голова была полна воспоминаниями о прошедшей ночи. Любая вещь напоминала о моей даме. Оливковое масло в глиняных кувшинах было того же цвета патоки, что и ее волосы – длинные и тяжелые на ощупь, казавшиеся мне то русыми, то темно-медовыми.