В твоих руках моё спасение - стр. 4
Темно, тихо. Катерина ощущала себя как что-то легкое, эфемерное. Боли не было. Просто ничего, пустота. Первозданная, вездесущая, затягивающая. Девушка попыталась пошевелиться, но не смогла. Пыталась закричать, но не поняла, как… Поймав себя на том, что не дышит, Катерина всерьез испугалась. Сознание сжалось в дрожащий комок. Беспомощно дрейфуя в пустоте, пульсирующий эмоциями разум раненой птицей бился в агонии, пытаясь удержать себя, вырваться из прочных оков небытия, не растворившись во тьме. Толчок…еще толчок… Потерявшееся в пучине бесформенной бездны сознание чудовищным усилием воли вырвалось из тягучего мрака.
Катерина судорожно дернулась, прижимая к вискам непослушные ладони, пытаясь ослабить безжалостные молоточки. С трудом приподняв веки, девушка застонала от новой волны невыносимой головной боли. Перед глазами сияли великолепные в своем замысловатом разнообразии радужные круги. Жгучим комком тошнота подкатила к горлу. Желудок конвульсивно дернулся, и её нещадно вырвало. Тело скрутили безжалостные спазмы. Слезы, смешавшись с рвотой, хлынули из глаз.
Чуть позже, немного придя в себя, страдалица огляделась.
Очнулась она в прекрасном исполинском лесу.
– Где это я? – оторопело пробормотала, косясь по сторонам и ощупывая тело. Вроде все цело, ничего не сломано. – Чёрт…! – зашипела. На лбу красовалась чувствительная шишка.
– Как меня угораздило!? – распаляясь, вскинулась девушка и, тут же зажав ладонями рот, испуганно огляделась. Никого. Облегченно вздохнув, снова расслабилась.
Окружающая природа завораживала. Гипнотический лесной хор успокаивал мысли, убаюкивал. Шелест листвы проникал в самую глубину юной души, сливаясь со сказочным щебетом незнакомых птиц, незримым дуновением обволакивал негой, сладкой истомой, окутывал призрачной вуалью пелерины сна. Силы покинули её, веки, задрожав, плавно опустились. «Я в раю! – оформилась в голове мысль. – Только в раю может быть столь чудесно!» – и, подавшись в зеленые объятия мягкого покрова, девушка провалилась в сон.
Проснулась Катерина спокойной, бодрой, отдохнувшей.
Солнце было уже высоко. Слепящие забияки-лучи, соревнуясь, весело плясали по пушистым кронам, изредка проскальзывая сквозь листву, норовя попасть в глаза и ослепить. Катерина рассмеялась, так было чудесно! Нехотя отвела восхищенный взгляд, посмотрела вниз и… ахнула. Землю покрывал густой ковер мягкой пушистой зелени. Покров словно дышал, приоткрывая очарованной зрительнице свои разноцветные сокровища. То здесь, то там сквозь изумруд выглядывали бархатистые головки цветков небывалых расцветок. Они весело покачивались, приглашая поиграть с ними на пушистой перинке. Боясь повредить это сказочное великолепие, девушка осторожно поднялась и, аккуратно ступая сквозь цветы, двинулась к виднеющейся тропинке.
– Ничего не понимаю, – бормоча себе под нос, Катерина медленно шла по тропинке, удивленно озираясь вокруг.
– Где город, люди, трамваи? Где я? Я что, умерла, и это Рай? Чёрт возьми, кто меня в Рай пустит. – всерьез разозлилась она и поежилась. Перед мысленным взором вновь пронеслось перекошенное ужасом небритое лицо водителя «Москвича», душераздирающий визг тормозов и....
Вокруг все цвело, шумело и пело. А главное, сияло чистотой. Никаких тебе отбросов, туалетных бумажек, пакетов. Вообще нет мусора, которым так богаты леса Курска. Все деревья, как на подбор, здоровые, цветущие. Ни сломанных веток, ни гнилых пеньков. Все буквально дышало девственной первозданной красотой, струилось жизненной силой, энергией сказки. Попав в благодатную атмосферу, юная душа, любовно окутанная светом, словно губка, жадно впитывала всю прелесть и счастье, так щедро источаемые самой матушкой природой.