В тине адвокатуры - стр. 19
Петр был расторопный, молодой парень, с добродушным лицом, но хитрым выражением бегающих глаз.
Быстро распаковал он, по приказанию Гиршфельда, чемодан, уложил белье и платье по местам, и все было уже прибрано, а самый чемодан вдвинут под кровать, когда Николай Леопольдович окончил умываться.
Едва он успел с помощью Петра одеться, как вошел первый лакей.
– Его сиятельство, князь Александр Павлович просит вас на террасу.
– Сейчас! – ответил он, осматривая последний раз себя в зеркало.
«Пронеси, Господи!» – подумал он про себя и последовал за лакеем.
Тот распахнул ему дверь, ведущую в сад, и указал рукой налево:
– Пожалуйте!
Гиршфельд очутился перед лестницей, ведущей на верхнюю террасу… Твердою поступью стал он подниматься по ней… Сердце его, впрочем, сильно билось.
– Добро пожаловать! – раздался старческий голос князя, вставшего со стула, на котором он сидел у ломберного стола, следя за игрой четырех посторонних лиц, поднявших при словах князя от карт свои головы, мельком взглянувших на вошедшего и снова углубившихся в игру.
В руках князя был не покидавший его арапник.
Ломберный стол стоял в глубине террасы влево; вправо, ближе к балюстраде, было несколько железных садовых столов, стульев и кресел. На одном из них сидела с книжкою в руках и княжна Маргарита, положившая при появлении Гиршфельда книжку на колени и устремившая на него в упор взгляд своих больших глаз.
У ее ног, сидя на скамейке, играл с огромным догом пепельного цвета худенький, тщедушный, черномазенький мальчик, одетый, как и старый князь, в чесунчовую пару. Это и был будущий ученик Гиршфельда, князь Владимир.
Гиршфельд сделал общий поклон и подошел к князю, который подал ему руку.
– Кандидат прав, Николай Леопольдович Гиршфельд.
– Очень приятно, очень приятно, – повторил князь, – прошу любить и жаловать… Володя! – обратился к сыну князь.
Тот встал с пола и подошел.
– Вот и ваш ученик, держите его построже, способен, но ленив, маменькин сынок, баловень.
– Надеюсь, мы не будем лениться, вместе будем работать, вместе гулять, – пожал Гиршфельд худенькую ручку князя Владимира.
– А вот имею честь представить княжна Маргарита Дмитриевна, моя племянница, это уже не кандидат, а магистр, или даже, пожалуй, доктор всех наук, с ней держите ухо востро, всю премудрость наших дней изучила и все еще находит недостаточным, – ядовито заметил князь.
Николай Леопольдович почтительно поклонился и мельком взглянул на лежащую на коленях княжны книгу – это была «Логика» Милля, с примечаниями Чернышевского.
Княжна бросила чуть заметный враждебный взгляд в сторону князя, подала руку Николаю Леопольдовичу и крепко, по-мужски, пожала его руку.
Князь, со своей стороны, покосился на это пожатие.
Княжна снова углубилась в чтение.
«Как хороша!» – мысленно сказал себе Николай Леопольдович и подавил в себе вырывавшийся безотчетный вздох.
– Однако, соловья баснями не кормят. С дороги, чай, проголодались? Пойдемте завтракать; Володя, и ты.
Николай Леопольдович с Володей последовали за князем в столовую.
– Я, собственно говоря, в это время обедаю, а когда вы будете обедать, то я уже ужинаю, потому в восемь часов вместе с курами ложусь спать… За то встаю в пять часов утра, а иногда и раньше. В деревне так и следует, а вот моя любезная супруга… вы, кажется, с ней знакомы? – вопросительно взглянул князь на Николая Леопольдовича.