В тихом омуте - стр. 12
– Такой ужасный конец, – продолжал мистер Хендерсон, – и то, как это произошло… как она сорвалась…
Луиза мрачно кивнула.
– Может, ей самой этого хотелось. И она сделала то, что хотела.
Марк нахмурился.
– Вы думаете, что она… что это не было случайностью?
Луиза покачала головой:
– Понятия не имею.
– Да нет, конечно, нет. – Он помолчал. – По крайней… по крайней мере, теперь то, что она писала, уже наверняка не опубликуют, верно? Ведь книга о заводи, над которой она работала, не закончена? И потому не может быть опубликована…
Луиза смерила его насмешливым взглядом.
– Вы так думаете? А вот мне кажется, что ее смерть, напротив, повышает шансы на издание. Женщина пишет книгу о людях, погибших в Смертельной заводи, и сама же лишается жизни в воде. Полагаю, что желающие опубликовать это найдутся.
Марк с ужасом смотрел на нее.
– Но Лина… наверняка Лина… этого не захочет.
Луиза пожала плечами.
– Кто знает? – снова спросила она. – Ведь авторский гонорар будет выплачиваться ей. – Она вздохнула. – Мне пора, мистер Хендерсон. – Она похлопала его по руке, и он накрыл ее руку своей.
– Мне очень жаль, миссис Уиттакер, – произнес он, и она была тронута, увидев в его глазах слезы.
– Луиза, – поправила она. – Зовите меня Луиза. И я знаю. Знаю, что вы чувствуете.
Луиза направилась обратно. Такая прогулка по тропинке вдоль реки занимала несколько часов, а в жаркие дни даже больше, но иного способа хоть чем-то себя занять она не находила. Не то чтобы других дел у нее не было. Надо связаться с агентами по недвижимости, начать наконец поиск подходящей школы. Поменять постельное белье, разобрать шкаф и убрать ставшую ненужной одежду. Сын тоже требовал внимания. Наверное, завтра. Всем этим она займется завтра, а сегодня Луиза шла вдоль реки и думала о дочери.
Сегодня, как и во все предыдущие дни, она вновь безрезультатно пыталась воскресить в памяти хоть какие-то особенности в поведении дочери, те самые «красные флажки», которые так и не сумела заметить. Она постоянно задавалась вопросом, что могло указывать на проблемы в счастливой жизни ее дочери. Потому что, если быть откровенной, Кэти никогда не давала им повода для беспокойства. Она была яркой, способной и уравновешенной девочкой с твердым характером.
Ее переход из детства в юность произошел легко и просто, она восприняла его совершенно спокойно. Если Луиза иногда и переживала, то только из-за того, что Кэти, похоже, вообще могла обходиться без заботы и внимания родителей. Ее ничто не раздражало, и ничто не мешало ей радоваться жизни – ни школьные занятия, ни навязчивое общество лучшей подруги, ни даже шокирующий в своей стремительности расцвет взрослой красоты. Луиза отлично помнила, какое острое чувство стыда она сама испытывала подростком, замечая, как мужчины смотрят на ее тело, но Кэти это ничуть не смущало. Другие времена, объясняла себе Луиза, и девочки сейчас тоже другие.
Луизу и ее мужа Алека беспокоила не Кэти, их беспокоил Джош. Он всегда был чувствительным и нервным ребенком, но в этом году что-то изменилось и угнетало его; казалось, с каждым днем он становился все более скрытным и замыкался в себе. Они переживали, что над ним могли издеваться в школе, что он стал хуже учиться, что по утрам у него под глазами темные круги.