В тихом омуте черти водятся - стр. 28

Во рту чувствовался металлический привкус, как будто я прикусила язык, причем довольно давно. Висок тоже стянуло от засохшей крови - содранная кожа саднила нещадно. Что вообще произошло? Память выдавала события, что называется, через час по чайной ложке. Вот мы спускаемся по лестнице в цокольный этаж. Профессор несет какой-то бред про тьму и ее властелина. Со стороны лестницы врывается смутно знакомая фигура...

Судя по тому, что вспоминалось дальше, у Виктории Николаевны сдали-таки ее хваленые нервы, и она банально потеряла сознание. Должен же быть предел и их прочности. Иначе объяснить размытые картинки не получалось. Вот борьба двух мужчин очень внушительной комплекции. Они сменились образами эпичного сражения небольшого юркого существа с черными бесформенными сполохами, вызвав четкие ассоциации с картинками из детской книжки Киплинга про Рики-Тики-Тави. Последним мелькнул в памяти стендап, обыгрывающий встречу боксера с Тютчевым, и все осыпалось мерцающими искрами. Видимо, на этом моменте сознание покинуло меня окончательно.

Сейчас же я пыталась понять, насколько Виктория Николаевна не в себе, если учесть, что лежит на полу в пустынном коридоре учебного заведения, а рядом с ней сидит белое пушистое животное. Ага, то самое, которое приходит тогда, когда уже все. И совершенно непонятным образом вопрошает очень знакомым голосом:

- Голова не кружится? Не тошнит? Сколько у меня ушей?