В тени Восходящего солнца - стр. 30
Вполне возможно, что примерно так оно все и было, но все же некоторые моменты здесь внушают сомнение, а потому обратимся к тем же архивным материалам, что использовал М. Н. Лукашев. В архивном фонде № 1133 Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (РГВИА ДВ) сохранился статейный список Ощепковой М. С., в котором указаны дата и место осуждения, вынесенный приговор, приметы («Рост 2 аршина 6 вершков (1,69 м. – А. К.), лицо чистое, широкое, глаза карие, волосы на голове и бровях русые, лоб крутой, нос длинный, рот большой, подбородок круглый, зубы все»), вероисповедание (православная), семейное положение («вдова после первого брака»), профессия («мастерства не знала»).
Самое интересное тут, помимо описания внешности, очень подходящей и для ее будущего сына, информация о совершенном преступлении. Впервые осуждена она была еще 31 марта 1884 года за неуказанное в документах преступление, совершенное ею аж в сентябре 1883 года, и приговорена оказалась «к лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы на заводах на семнадцать с половиною лет». В соответствии с действовавшим тогда «Уложением о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 года очень небольшое количество человеческих проступков могло повлечь за собой такую страшную кару, которую получила Мария Ощепкова. Собственно говоря, учитывая невозможность представить себе участие пермской крестьянки в антиправительственном заговоре и терроре, нам остается только поверить, что речь могла идти об убийстве с отягчающими обстоятельствами.
Не оказался «невыносимо тяжким для сельской жительницы непривычный фабричный труд в насквозь продымленном, угарном заводском воздухе» по той простой причине, что Мария на заводы не попала – она бежала «по пути следования на каторжные работы» в феврале 1886 года (где она провела почти два года после приговора, неизвестно) и, что совсем уж не похоже на прямолинейную крестьянку, у которой «слишком болела… душа об оставшейся в деревне дочери Агафье», отправилась не домой, а в бега. Успешно скрывавшаяся от правосудия в течение двадцати месяцев (еще почти два года!) Мария Ощепкова была задержана только в сентябре в 1887 года в г. Камышлове Пермской губернии. 20 июля 1889 года она получила свой второй срок – еще 15 лет каторги (всего 32,5 года) и 60 плетей. Приговор, не очень вяжущийся с образом добросердечной, патриархальной русской крестьянки, и, уж конечно, речь не может идти о «политкаторжанке» Ощепковой, как ее пытаются представить некоторые журналисты.
В 1890 году Ощепкова была отправлена на Сахалин из Одессы пароходом Добровольного флота. Следуя «без оков», Мария Семеновна в трюме коммерческого парохода проследовала через южные моря, Индийский океан на Сахалин, мимо Африки и Аравии в «столицу каторги» – поселок Александровский пост, куда прибыла не позже 23 октября 1890 года – именно в этот день врач засвидетельствовал получение ею тридцати из назначенных шестидесяти ударов плетьми. За 10 дней до этого Антон Павлович Чехов навсегда покинул Сахалин, закончив первую в его истории перепись населения. Увы, предположение М. Н. Лукашева о том, что «фамилии Ощепковой и Плисака вместе с, как теперь говорят, анкетными данными можно прочитать в статистических карточках Всероссийской переписи населения 1890 года, собственноручно заполненных А. П. Чеховым», безосновательно. Чехов уезжал с южной части острова и совсем немного разминулся с матерью нашего героя, иначе она бы обязательно попала в его картотеку, которую он так кропотливо составлял на острове более двух месяцев.