В тени веков. Погребённые тайны. Том II - стр. 21
– Нам бы только переждать, спутать следы, чтобы те двое потеряли нас из виду, а там можно и снова в путь выдвигаться. Не вечно же сидеть здесь – проблемы сами собой не решатся, – громко зевнул Кирт и осторожно потер раненое место, которое, на удивление, перестало болеть.
– И хорошо бы где-нибудь остановиться, ведь не на улице же ночевать, – Одил получше закутался в накидку и поежился, давая понять, что продрог до костей.
Мороз становился все крепче и крепче, а без того ледяные и колючие ветры стали намного суровее – дыхание белых буранов было все ближе и ближе. И в такую пору оставаться вне дома, просто выйти за порог, а особенно пребывать где-то в дороге, грозило смертью. Обычные метели были не столь лютыми и опасными, и беспокойства они не вызывали, их даже можно было назвать благосклонными и мягкими – настолько привычными казались, в отличие от надвигающихся.
Компания миновала еще пару караульных, которые не обратили на пришлых внимания, и вошли в город, встретивший их четырьмя массивными колоннами, держащими короткий свод. Тот тянулся от стены, служа верхней смотровой площадкой, и, нависал над частью лицевой парадной дороги, что уходила вверх по низкому склону. У самого его основания стояла тонкая высокая стела, объятая сплошным кольцом из белого гранита, крепившегося на серебряных спицах. Белоснежная мраморная плита, стремящаяся ввысь и окруженная с обеих сторон серыми каменными домами с небольшими окошками, смотрела на дорогу в обе стороны лицами самих первых правителей древности – женским и мужским. Выбитые из мрамора лики – грозного и величественного короля и благородной и мудрой королевы Старого мира – венчали стелу, на каждой из семи граней которой виднелись выгравированные письмена. Что они гласили, толком не знал ни один человек, даже для мудрецов и ученых персон письмена не открылись. Язык, что красовался черным золотом на мраморе, являлся одним из мертвых наречий древности, из тех, которые считались давно утерянными, и на которых никто уже не изъяснялся. Для простолюдинов он был, как часть чего-то непонятного, как давно стертые временем легенды, что превратились в глупые сказки; или же, как странное украшение или безделушка, доставшаяся от предков. Однако для искушенных и знающих мужей и женщин этот язык был подобно редчайшему сокровищу, в котором крылась неразгаданная тайна. И, пожалуй, среди всех земель Кордея, только в королевском городе и еще нескольких крупных на юге и востоке помнили об исчезнувшем языке и сохранили те крупицы, что от него остались.
Вдоль вымощенной крупным желтым камнем и чуть обледенелой дороги с обеих сторон тянулись двухэтажные дома серо-песочного цвета с плоскими крышами. Обнесенные налипшим снегом, с узкими, но высокими окнами с распахнутыми ставнями, со множеством пристроенных крылец и увешанные не горящими железными фонарями – нельзя сказать, что встречающий вид был печальным или же неуютным. Однако понурые и тусклые краски, что заглушила собой зима и разбавляли снежные заносы, ледяные ветры и померкшее небо, явно уступали бы летним или же весенним. По парадному двору, не отличавшемуся особым простором и размахом, туда-сюда торопливо сновали облаченные в военные одежды люди – поблизости стоял солдатский учебный гарнизон. И все же такая оживленность казалось странной.