В тени томагавка, или Русские в Новом Свете - стр. 22

Покончив с ужином, ирокезы разлеглись в удобных позах на траве и раскурили трубки. Слышались тихий говор да отрыжки. Когда было выкурено по две трубки, трое индейцев поднялись на ноги и тронулись к пленникам. Четвертый, мохавк со шрамом, присел на корточки и принялся что-то объяснять своим товарищам. По жестам и тем немногим словам, которым его научили индейцы Мокасина, Егор понял, что он пытается убедить спутников отложить пытки пленников до утра. Мы устали, говорил он, поели, нам бы вздремнуть. И какое удовольствие пытать в полутьме?.. Вот наступит утро, и тогда сенека и другие точно рассмотрят цвет крови бледнолицего и абенака!

Как ни странно, доводы мохавка подействовали. Сначала утихомирился единоплеменник Меченого, а затем и сенеки вернулись на свои места. Но кареглазый великан, не просидев и мгновения, вытащил нож из ножен и шагнул в сторону Егора. И снова Меченый остановил его, даже не поднимаясь с корточек. В ярости рубанув ножом воздух, западный ирокез прошипел белому:

– Твой пытка отсрочен, ингиз, но утром ты завидовать мертвым.

У Егора отлегло от сердца, когда он развернулся и зашагал к костру. На полпути он остановился, и внутренности русского обдало холодом. Однако индеец направился не к нему, а к негасегу. Плюнув ему в лицо, он сделал ножом несколько неглубоких надрезов на его груди. Кровь тонкими струйками потекла на набедренную повязку и леггины Рыси, и он затянул Песню Смерти. У Егора пересохло во рту… Неужели сенека покончит с негасегом сейчас?.. Он поглядел на Меченого. Тот сидел у костра и хмуро наблюдал за действиями товарища. Остальные ирокезы также не испытывали восторга. Видя это, сенека решил оставить Китче Пишу в покое. Но прежде чем отправиться к костру, он оттянул у него ухо и ударом ножа проткнул его насквозь!

У Егора перехватило дыхание и захолодело внутри. Негасег же только вздрогнул, но Песни Смерти не прервал. Меченый оторвал с набедренной повязки длинную полоску и перевязал раненное ухо, чтобы остановить кровотечение. Проделав это, он пояснил товарищам, что абенак еще пригодится им для утренних пыток.

Меченый и два ирокеза вскоре улеглись возле костра, протянув к огню ноги. Четвертый, кареглазый великан-сенека, остался сидеть на страже. Егор искоса поглядывал на угрюмого бойца, но тот, казалось, его не замечал. Просто сидел и, куря трубку, сосредоточно смотрел на угли костра. Тогда Егор стал с нарастающим страхом думать о том, что принесет с собой рассвет. Он считал себя слишком молодым, чтобы умереть. Никогда раньше он не подходил к смерти так близко. Сейчас она дышала ему в лицо, и ему становилось не по себе. Раньше он любил рассветы, теперь приближение зари наполняло его сердце ужасом. Ему казалось, что луна слишком быстро скользит по безоблачному ночному небу. И он ясно понимал, что никакая сила на свете не замедлит ее извечного хода.

Часовые сменились, и на посту оказался другой сенека. Время продолжало неумолимо лететь вперед. Произошла очередная смена часовых, и надежды Егора вновь обрели силу, поскольку сторожем стал Меченый. Тот, однако, задымил трубкой и не бросил на пленников ни единого взгляда.

Вскоре Луна коснулась верхушек высоких елей. В воздухе чувствовалась предутренняя прохлада, звезды одна за другой гасли в восточной части небосклона.