В тени молнии - стр. 54
– Идриан, и ты здесь? Стекло тебя покорябай, где ж вы были сегодня утром?
– Простите, господин, – тихо сказал Идриан. – Я бы пришел, если бы знал.
– Конечно, конечно. – Взгляд Касторы вновь обратился к Демиру. – Ну а у тебя какое оправдание?
– Оправдание? – Демир прищурился было, но вовремя вспомнил, что говорит с умирающим. – Мое оправдание в том, что я только вчера вернулся из провинции. Мою мать убили, а ее смерть сделали предлогом для этой войны, и все, что у меня осталось от нее, – записка, в которой она предлагает мне немедленно поговорить с вами.
Кастора долго смотрел на него молча.
– Это хорошее оправдание, – наконец признал он. – Что случилось с Адрианой?
Демир видел в глазах старика близкую смерть. Да, его вот-вот не станет, и с этим ничего не поделаешь. Как ни хотелось ему получить ответы на свои вопросы, он сдержался и рассказал о смерти матери, о начале случившейся из-за этого войны – настолько подробно, насколько позволяло состояние мастера. Закончив, он услышал невнятное бормотание Касторы и подался вперед.
– Они не могли знать, что мы задумали, верно? Нет. Не может быть. Никто не знал. Вряд ли это связано. Но это признание и война. Слишком вовремя. Это… – Он умолк, уставившись на лицо Демира. – Прототип. Он… – Кастора попытался показать куда-то. – Сгорел.
– Какой прототип? – спросил Демир, чувствуя, как у него перехватывает дыхание.
Вот она – причина, по которой его мать стала партнером Касторы. Новое открытие в стеклоделии? Новый сорт годгласа? Он положил руку на плечо Касторе, надеясь, что прикосновение поможет старику сосредоточиться.
– Адриана не рассказывала тебе?
Демир почувствовал укол совести. Если бы он жил здесь, рядом с матерью, то знал бы, что происходит. Будь он рядом, ее, может, не убили бы.
– У нее не было такой возможности.
– Ах да. Ты же блудный сын. Так ты ничего не знаешь?
Эти слова были полны отчаяния и насмешки.
– Тебе придется объяснить мне все, – ответил Демир, стараясь, чтобы его голос не звучал язвительно.
Кастора судорожно вздохнул:
– Нужно столько сказать, а времени так мало. С чего же начать? – Он повысил голос. – Тинни, Геб, оставьте нас, пожалуйста.
Солдаты молча развернулись и вышли, оставив Кастору наедине с гостями. Взглянув на Идриана, Демир заметил, что пробивник крайне смущен, и удивился – можно подумать, тот впервые в жизни видит умирающего. Идриан сказал:
– Я тоже пойду. Вы будете обсуждать деловые вопросы, а я всего лишь солдат.
– Нет! – возразил Кастора. – Это моя предсмертная исповедь, и я не хочу исповедоваться перед незнакомцем. Ты останешься здесь, Идриан, хотя бы для того, чтобы я отплатил тебе за твою доброту.
Идриан, которому было явно не по себе, все же остался, поднеся ладонь к своему стеклянному глазу и слегка надавив на него. Демир взял Кастору за руку и почувствовал, что испачкал пальцы в крови.
– Скажи нам все, что нужно. – Но Кастора молча смотрел в потолок, и Демир, испугавшись, что старик вот-вот потеряет сознание, нетерпеливо встряхнул его. – Ну! Говори же!
– Слишком многое, – прошелестел Кастора еле слышно. И добавил уже более твердым голосом: – Зольный песок на исходе.
Демир усмехнулся. Он не мог сдержаться. Это незамысловатое утверждение показалось ему одновременно и верным – в конце концов, песок всего лишь ресурс и, стало быть, конечен, как всякий ресурс, – и нелепым.