В сумерках. Книга вторая - стр. 9
– Зубов, Зубов, Зубов, – повторял Бениамин Аркадьевич, бегая по номеру. – Зубов меня же и прибьет сгоряча.
Идею физического устранения Александрова, однажды высказанную Ильей Федоровичем, Цвингер все еще не готов был принять всерьез, но степень его тревожности сильно повысилась. Обдумав все возможные варианты, он решил делать ставку на Сергея Забродина. Тот имел непосредственное отношение к интеллектуальному процессу и должен был найти способ если не оспорить немедленно права исследовательского центра, то хоть, по крайней мере, покопаться в бумагах, заложить какую-нибудь занозу в документацию. Александрова следовало устранить не физически, как грозил Зубов, а юридически, да хотя бы морально подорвать. Хотя бы опорочить. Забродин – алкоголик, субъект ненадежный. Но трезвым производит впечатление человека эрудированного и даже эффективного на своем поле. Не отдавая предпочтения ни Забродину, ни Зубову, Бениамин Аркадьевич заснул с мыслью: «Надо с ним обсудить, надо открыть ему глаза!».
С утра он еще раз сходил на выставку и решил, не откладывая, вернуться в Темь. Не поездом, у него не хватило бы душевных сил сутки с лишним просидеть сиднем в вагоне – улетел самолетом. Но к Зубову не поехал. Заставил себя перетерпеть стресс и обдумать все еще раз.
Не зря терпел. В Теми его ждала новость.
Симпатия, возникшая между Бершадской и Александровым, не отменяла полученного ею задания. Контрольно-счетная палата провела внеплановую проверку и выявила в АНО «Мемориальный музей жертв политического террора Темь-6» нецелевое использование бюджетных средств на 776 тысяч рублей. Нарушение грозило крупным штрафом, а в случае невозможности урегулировать конфликт администрация области могла пойти на прекращение сотрудничества с общественной организацией, что означало бы изъятие всего имущественного комплекса немедленно.
Александров находился в Москве. Костя, старший научный сотрудник, оставленный на хозяйстве, сообщил о неприятности Зубову и Цвингеру. Предлагал вызвать из Москвы пока одну Иру Игоревну.
– Нецелевых расходов не было, она разберется, найдет причины чудовищного недоразумения.
Костя не сомневался в том, что случившееся окажется недоразумением.
Илья Зубов торжествовал.
– Это убьет, убьет его наповал! – кричал он Цвингеру, требуя, чтобы тот немедленно звонил в Москву. – Я, как член ревизионной комиссии, приказываю тебе сообщить о выводах проверки директору. Со мной он разговаривать не станет. Звони ты.
Бениамин Аркадьевич выбрал собственный вариант – позвонил в Москву Забродину. А тот, перепугавшись, брякнул Александрову что-то несуразное про начавшееся изъятие недвижимости, обвинил его в краже бюджетных средств и запаниковал окончательно, вообразив сразу суд, посадку и огласку. Погасить обнаруженную задолженность нечем, он знал точно. Если бы украли, так и погасили бы. А раз не крали – значит, нечем. Кара неотвратима.
Результатом пьяной истерики Забродина стал обширный инфаркт, причем вовсе не у самого паникера. В больницу попал Виктор Михайлович. Во время обследования он пережил клиническую смерть. Врачи спасли его, но про качество и продолжительность жизни пациента говорили мало утешительного. Александров вернулся в Темь в конце августа, в инвалидной коляске.
К тому времени отношения с администрацией удалось урегулировать. Как оказалось, один из объектов строгой зоны не был принят на баланс, так как документы затерялись при прохождении из финансового органа в департамент имущественных отношений, а средства на ремонт и содержание поступили на счет АНО и были освоены. Нестыковку в работе двух ведомств выявила сама Ира Игоревна. Указав чиновникам на допущенную ими ошибку, она бросила все прочие дела и вернлась в столицу выхаживать мужа.