В сумерках близкой весны - стр. 31
– Что смешного?
– Шлюх не любишь, значит? Всё определил с моей женой да? Но дальше своего носа не заглядываешь, потому что не выгодно.
– Нет, шлюх не люблю. Никогда не любил и не связывался с ними. Ундюгерь не хочу оскорблять, но как назвать её по-другому не знаю. – Ян презрительно скривился. – Даже скрывать не стану, что ситуация твоя сильно всех напрягает. Поведение Антона – отпечаток на всех нас, хотя мы никакого отношения к нему не имеем. Мама каждый день плачет, ей стыдно людям на глаза показаться.
– Да ты глуп, как пробка, или хитёр, как лис, хотя, думаю, первое.
– Не понял!
Ян напрягся. Он старался делать вид, что ему всё равно. Проблема же не в нём и не у него.
– Ты перебрал? Надо ехать домой, Жень.
– Я перебрал, но ты тупой осёл!
– Понимаю, что ты обиделся, но…
– Какой правильный! Шлюх не любит! Так наша родная сестра – шлюха. Задумайся! Разве нет?
И он снова стал говорить, брызгая слюной, о том, как глупа и никчёмна Анька. В сотый раз одно и то же. О первом больном ребёнке, о том, что Андрей рождён, неизвестно от кого, потому что любовников на этот момент было несколько. И она не переживает, потому что на этот раз сын здоров и симпатичен, а статус молодой матери приятен, когда за это платят деньги. Злость и обида Евгения не давали ему посмотреть на ситуацию с другой стороны, поэтому он совершенно не понимал брата. Он не хотел соглашаться с ним, потому что семья пренебрегала Ундюгерь и Антоном.
– Всё ты понимаешь, чёрт побери! Просто ты трус и никогда не признаешь, что наша сестра спала с кем попало с ранних лет! Её первый любовник – одноклассник. Они закрылись в туалете. Их застукали. И она потом долго гордилась, что стала знаменитостью в школе. Её просто распирало от этой гордости. Подумать только, её имели в туалете! Я чуть от стыда не умер. Позорище!
– А ты жесток.
– Раз зашёл разговор о шлюхах, то сестру нельзя не затронуть.
– Она много пережила и натерпелась от отца.
– Тебе-то откуда это знать?
– Я знаю! Я тоже натерпелся! – Ян повысил голос.
Он тяжело дышал. Разговор выбил его из колеи. Ему не хотелось вспоминать прошлое, где доминировал жестокий отец-алкоголик. Но это единственный способ оправдать сестру.
В баре играла музыка, поэтому братья не привлекали к себе внимания громкими голосами. Этот разговор не из лёгких выплыл на поверхность, после того как Евгений ушёл от жены. Ему тогда казалось, что родные поддержат его, помогут. Но вышло иначе. Он совершенно не ожидал. Ему и в голову не приходило, что они рады переменам.
– Ундюгерь тоже досталось от жизни, поверь мне. И воспитывали мы Антона, как могли. Аньке не нужно было говорить моему сыну. Его надо оставить в покое.
– Я знаю, что она воспитывалась в детдоме, но ей ещё повезло, не на улице жила. А в наших детдомах, говорят, не так плохо: тепло и вкусная еда. Возможно, ты прав, надо оставить парня в покое. Я не знаю, кто сказал ему. Да и какая теперь разница? Он должен понимать и быть благодарным, что ты воспитал его. Ты всегда был рядом, обеспечивал финансово, дал свою фамилию.
– Ничего он не должен, чёрт возьми! Ты хоть понимаешь, как ему противно и страшно?
– Страшно это нам с тобой было, когда отец бил нас ремнём до потери сознания! Противно, это нам с тобой было, когда отец заставлял маму снимать с себя грязные сапоги. А ему за что страшно? За то, что ты его воспитал?