В сухом остатке - стр. 7

Когда вы теряетесь «НЕ в китайском лесу», вам уже не нужен дорогой телефон, приличные ботинки, вызывающие часы и ваш рейтинг цитирования в поисковике, вам нужно только одно – выжить, причем никто даже не предлагает цены этой задачи. Мы ещё не верим, что уже завтра будем стоять в очередях за крупой и хлебом, что деньги перестанут что-то значить, мы врем себе, что это злые сказки – нам так как бы уютнее. Мы не хотим видеть, что и для чего уже сделано с нашей планетой и страной. А нам уже внушили, что каждый из нас ничтожен, бессмыслен, не важен для выбора собственной судьбы и будущего своего Народа. И мы, изнеженные за эти несколько лет, гоним от себя саму мысль о возможном крушении нашего малобюджетного, но убаюкивающего бытия. Не понимая того жутковатого факта, что самым дорогим уже скоро станет продовольствие и оружие, а не машины, часы и шлюхи с пластмассовыми сиськами. Вот тогда у нас будет два выбора: 1. Стать прайдом каннибалов с молотками в грязных руках. 2. Или поднять наши головы и сплотить ряды, как делали это наши Отцы, прошедшие ад гражданской войны, разрухи и пожар Второй мировой. Мы генетически умеем это делать: закрывать грудью долговременные огневые точки, рыть руками каналы, шить одежду из кусков сгоревшей палатки, строить из ничего наши дома для наших детей, побеждать врагов, перекусывая им горло. Мы же те самые орки из самого темного подвала цивилизации, которые даже в мирное время не моют руки перед едой, но способны на такие Победы, на которые не способен даже Китай со своей грёбанной сотовой связью, Китай, который никогда никого не побеждал, а сдавался в плен, чтобы потом, как большой желудок, поглотить захватчиков. А нам и глотать никого не надо – забьём врага ногами. Вот бы только потерять телефоны и пульт от телевизора, да понять – кто тут враг…

Ваш А. К.

25.05.20

Не все рождаются писаными красавцами, ну совсем не все. И это даже как-то успокаивает, потому что очень тяжело существовать в перманентном сравнительном анализе и неутешительном итоге: «Чего-то я как-то не очень». Глянешь на «истинных арийцев» и «белокурых бестий», а потом сердце сожмется, когда увидишь в зеркале «всю историю своей фамилии», прописанную в незамысловатых линиях морды лица, которые указывают на очевидные кочевые корни, а также на пьющих казаков и на самобытных представителей трудового народа – казаков малопьющих.

Да, я не аристократ и уж точно не тяну на идеальный образец евгеники и селекционного отбора. Но обернувшись по сторонам, теплею сердцем, потому что натыкаюсь на такие же «наспех сколоченные» фигуры и лица с глубоко посаженными, острыми глазками, не слишком обезображенными интеллектом, но исполненными жизненной энергии дерзкого плотоядного средних размеров. Мне сразу становится уютно и внятно – я дома. Вот как мы узнаем соплеменника за рубежом со спины, с расстояния в километр, где-нибудь в Гамбурге или Нью-Йорке – не по пакету в руке, акценту или вульгарно навешанным тряпкам, а по очевидной принадлежности его родителей к пёстрой истории нашего этноса, который стал Великим, пройдя через волны набегов, войн, смешений и поглощений иных наций.