В стальных грозах - стр. 18
Заграждение проросло высокой травой, ведь на заброшенных полях вообще всегда расселяется новая и совершенно другая растительность. Полевые цветы, которые в мирное время лишь кое-где виднелись средь культурных растений, теперь воцарились повсюду; тут и там уже буйно разрастаются низкие кустарники. Дороги тоже заросли, но пока что отчетливо выделяются, поскольку сплошь покрыты округлыми листьями подорожника. В этой дикой растительности вольготно чувствуют себя птицы, так что по ночам можно частенько услышать своеобразное курлыканье куропаток или на рассвете многоголосое пение жаворонков.
Чтобы обороняющихся не поразил фланкирующий огонь, окоп проложен меандром, то есть с регулярными отступами назад. Эти отступающие назад участки образуют траверсы-поперечины, перехватывающие продольный огонь. Таким образом, сзади стрелок прикрыт тыльным траверсом, с боков – поперечинами, а передняя кромка окопа служит бруствером.
Для отдыха предназначены блиндажи, в которые мало-помалу превратились давние простенькие землянки, теперь это настоящие блиндажи – с бревенчатыми накатами, со стенами, обшитыми досками. Высотой они приблизительно в человеческий рост, а их пол находится на одном уровне с дном траншей. Накат засыпан слоем земли, защищающим от пуль и даже от легких снарядов. При массированном артобстреле блиндаж, правда, оборачивается мышеловкой, и люди охотнее укрываются в глубоких узких туннелях.
Такие туннельные щели укреплены мощными деревянными рамами. Первая рама врыта на уровне дна окопа в переднюю его стенку и служит входом в туннель; каждая следующая встроена на две ширины ладони глубже, чем и обеспечивается укрытие. Таким образом строится туннельная лестница, и у тридцатой рамы над головой находится слой земли толщиной в девять метров, а с учетом глубины окопа вообще в двенадцать. Дальше чуть бо́льшие укрепленные рамами туннели ведут – прямо или под прямым углом – к лестнице, это жилые помещения. За счет поперечных соединений возникают подземные ходы сообщения; ответвления, ведущие по направлению к противнику, могут использоваться как для прослушки переднего края, так и для минирования.
Все вместе надо представлять себе как мощную, с виду необитаемую земляную крепость, внутри которой производят разнообразные работы и несут службу, а по тревоге личный состав в течение нескольких секунд занимает свои посты. Не следует, однако, рисовать себе общий настрой в слишком романтических красках; скорее здесь царят сонливость и медлительность, возникающие при тесном контакте с землей.
Меня определили в шестую роту, а через несколько дней по прибытии назначили командиром отделения и направили на позицию, где мне было уготовано приветствие в виде шаровидных английских мин. Это снабженные черенком и начиненные взрывчаткой снаряды из хрупкого железа, по форме точь-в-точь как шар стофунтовой гантели. Минометный выстрел негромкий, глухой и часто маскируется треском пулеметного огня. Потому-то на меня произвело зловеще-призрачное впечатление, когда внезапно совсем рядом вспышка пламени осветила окоп, а нас едва не сбила с ног взрывная волна. Солдаты быстро втащили меня в блиндаж нашего отделения, к которому мы как раз подошли. Уже внутри мы ощутили еще пять или шесть минных разрывов. Собственно говоря, мина не врезается, а просто «садится», и этот неторопливый стиль разрушения оказывает на нервы куда более сильное воздействие. На следующее утро, когда в первый раз при свете шел по окопу, я всюду видел большие разряженные шары с черенками, словно тревожные гонги вывешенные у входа в блиндажи.