В шаге от пропасти - стр. 58
Срок действия надежды и веры резко истек, словно за него забыли заплатить, и Зимина не была к этому готова. С радостью рассчиталась бы в ту же секунду, только не знала, какой валютой: деньгами, чувствами или частичкой души? Быстро смахнув проступившую слезу, она надавила на газ и с визгом тронулась на зеленый сигнал светофора. Совершенно не хотела думать о предстоящем расставании, мириться с этим фактом, поэтому постаралась максимально сконцентрироваться на дороге.
Высокие ворота бесшумно открылись, пропуская белый седан на закрытую территорию. Лена заглушила двигатель и, натянув улыбку, обреченно произнесла:
– Приехали.
– Ура! – весело воскликнула Юля и отбросила планшет в сторону.
Громов быстро шел по длинному коридору, сам не зная куда. Хотел сбежать от обрушившейся на него правды. Просто раствориться в пространстве и не чувствовать, как она проникает в мозг, убивая клетку за клеткой хлеще любого алкоголя. Оказавшись на улице, он жадно глотал свежий, пропитанный непогодой воздух и пытался унять мандраж, сотрясающий тело.
«Ее больше нет», – ужасающая мысль, словно удар под дых, заставила согнуться пополам. Острая боль пронзила область солнечного сплетения, но Тимур мужественно вытерпел ее, только с силой стиснул зубы, чтобы не завыть, как загнанное в угол животное. Он проиграл все сражения разом – Гитлер ловко поставил ему мат – но Тим не собирался сдаваться. Расправив плечи, уверенно направился к воротам – сплясать на своих костях он никому не позволит.
– Дай ключи, – приказал Громов, войдя на КПП.
– Ты же знаешь, что не положено, – охранник демонстративно отвернулся к мониторам, транслировавшим записи с камер.
– Я сказал, ключи! – грозно повторил Тим, чеканя каждое слово.
От него исходила явная угроза, все указывало на то, что он в любом случае получит желаемое. Поняв, что безопаснее не спорить с начальством, мужчина достал из кармана брелок и положил его на стол.
Громов сел в машину и выжал педаль газа в пол – тяжелый джип резво тронулся с места. Дождь, накрапывавший с самого утра, усиливался, превращаясь в настоящий ливень. Дворники не справлялись с потоком воды, но Тимур не сбавлял скорость. Открыв окна, летел по проселочной размытой дороге, на автопилоте справляясь с заносами. Он не боялся разбиться, наоборот, страстно желал этого. Лицо Ирины все время всплывало перед глазами: застенчивая улыбка, взгляд, полный любви и нежности, такая красивая и до дрожи любимая.
Ласковый шепот, похожий на шелест листьев, эхом раздался в ушах.
Я хочу быть только с тобой… Я люблю тебя…
Зарычав раненым зверем, Громов крепче сжал руль. Он отказывался верить в то, что никогда больше не увидит ее, не прикоснется к бархатистой коже, не вдохнет родной запах волос. Давно уже смирился с тем, что они расстались навсегда, радовался, что может ходить по одной с ней земле, дышать одним воздухом и надеялся на чудо. Эта надежда – тусклый, но такой горячий огонек – теплилась в его сердце, согревая и давая силы жить. А теперь не осталось ничего, только арктический холод и беспросветная тьма, поглощающая без остатка. Но ему было уже все равно.
Боль мучительно медленно просачивалась в каждую молекулу организма, разбивала ее на атомы и безжалостно уничтожала. Отчаяние и тихая ярость боролись в его душе, раздирали в клочья все, что встречалось им на пути. Громов захлебывался собственными эмоциями и не знал, как прекратить эту пытку. В груди бушевал пожар, языки пламени разлетались по телу, оставляя глубокие внутренние ожоги.