В сердце войны - стр. 29
– Ура-а-а! – закричал Витя, подхватывая ликующие крики бегущих.
– Стой! – вдруг услышал он голос схватившего его за рукав куртки Цыгана.
Мальчик посмотрел на друга, не понимая его.
– Чего ты? – он улыбался и сиял.
– Постой, Витек. Айда со мной на вокзал, – сказал ему Цыган с лицом, на котором было довольно серьезное выражение.
– Зачем? Побежали со всеми. – Витя попытался выдернуть рукав куртки из захвата друга, но не смог этого сделать.
– Да пусть все бегут. А мы с тобой на вокзал пойдем. Здесь только первые танки, а остальные все там, – рассудительный мальчик кивнул в сторону удалявшейся фигуры капитана-танкиста, который остановился посередине дороги, прямо напротив двигавшегося танка, готовившегося догнать всю бронированную колонну, перемещавшуюся в сторону перекрестка.
Витя вытянул шею, всматриваясь в происходящее в том конце улицы, которая выходила на привокзальную площадь.
– Они еще не все выгрузились. Самое интересное там, – Цыган кивнул в сторону железнодорожной станции. – Пошли!
Друзья бросились догонять удалявшегося капитана, который уже отпустил стоявший возле него танк и продолжил идти по дороге. Боевая машина, тем временем набрав невысокую скорость, двигалась по улице, стараясь нагнать уже ушедшую вдаль голову формировавшейся колонны.
Витя и Цыган уже почти догнали капитана. Они шли за ним по пятам, разглядывая своего нового кумира, прячась за толстыми стволами деревьев. Объект их наблюдения и преследования не спеша продолжал свой путь. Он держал в руке сорванную ветку увядшей сирени и размахивал ею так, как будто небрежно отгонял от себя отсутствующих в воздухе насекомых. Капитан насвистывал себе под нос какую-то мелодию, мотив которой совершенно не интересовал его юных преследователей. Они лишь сосредоточили свое внимание на всей фигуре командира-танкиста в целом и отдельно на его кобуре с «наганом», висевшей на поясном ремне.
Вышедшая из одного из домов на его пути женщина застыла у двери, невольно начав улыбаться при виде веселого военного в кожаной куртке и в танкошлеме на голове. Со стороны было видно, как танкист приветственно отвесил ей легкий поклон и обронил короткую фразу, которая развеселила женщину, вызвав у нее громкий и задорный смех.
– Важный какой! А зовут тебя как, командир? – ответила капитану женщина, озаренная улыбкой после произнесенной в ее адрес шутки.
– Василий Георгиевич! – громко ответил ей танкист, еще раз одарив местную жительницу своим веселым взглядом.
Цыган и Витя в несколько прыжков проскочили к следующему дереву и сразу же спрятались за его ствол.
Танкист продолжал идти раскачивающейся походкой, когда к нему с вопросами стали подходить другие женщины, выходившие из своих домов. Они по большей части были намного старше его. И внимание их было сосредоточено на опросе военного человека об обстановке на фронте.
– Далеко ли немец от нас? – спросила одна из них.
– Вы уж его к нам не пускайте! А то нам идти некуда, а у нас детки малые, – прижимая руки к груди, говорила вторая.
– Зашли бы, чайку бы попили, – приглашала третья.
Капитан что-то отвечал им. Сначала бойко и весело. Потом уже тихо и строго, опустив голову и стараясь не показывать глаза.
Мальчишки продолжали преследовать его до тех пор, пока танкист не вывел их на площадь перед железнодорожным вокзалом. От увиденного там ребята тут же упустили его из виду. Их внимание привлекло наличие многочисленного скопления людей в военной форме и при оружии, а также стоявшие в стороне танки. Возле них суетилось большое число народа в комбинезонах, кожаных куртках, шинелях и ватниках. Бойцы и командиры в танкошлемах и фуражках, пилотках и касках сновали возле боевых машин. Несколько солдат закатывали тяжелые бочки в кузов автомобиля через откинутый борт. Другие перетаскивали и складывали в штабеля тяжелые ящики, разворачивались и уходили, освобождая место для уже приближавшихся со следующими ящиками товарищей. Перед площадью было выставлено оцепление из ряда красноармейцев с винтовками за спинами. Они выстроились, не давая немногочисленной толпе желающих пройти к зданию железнодорожной станции. Хоть в это время никто и никуда уже не собирался ехать, и никого не интересовала сама станция. Люди желали всего лишь приветствовать солдат своей армии, помогать им во всем, что будет нужно в данный момент.