В сердце ельника - стр. 8
– А несчастная любовь? Могло быть такое? Вряд ли девочки из класса ответили бы ему взаимностью. – Достала из кармана блокнот, чтобы зафиксировать имена и тезисы.
– Да, ты права, особенно если он заинтересовался бы Лизой Рыжовой. Эффектная девушка с острым языком. Та сразу бы на признание ответила резко и едко. С другой стороны, во вкусе Тимофея скорее была Милена Серова. Этакая Машенька из Морозко, ну, ты представляешь.
– Но Тимофей ни разу не поднимал тему влюблённости или симпатии на ваших беседах, правильно понимаю?
– Всё так. Однако возраст для этого правда подходящий, а с учётом его особенностей он мог не совсем понимать природу своих чувств и реакций тела. – Андрей нахмурился, явно удручённый, что это не пришло ему в голову раньше. – Конечно, Тимофею рассказывали о поцелуях, сексе и мерах безопасности. Но ему как будто эта тема была совсем неинтересна, он и фильмы предпочитал про приключения, а не про любовь.
– В последний год тоже? – Постучала карандашом по исписанному листу. Я предпочитала сразу набрасывать несколько версий и постепенно прорабатывать каждую.
– Лучше уточнить эту информацию у его мамы, Чащевой Екатерины Сергеевны. – Андрей поднялся и собрал грязную посуду. – Будешь ещё чаю?
– Не откажусь. – Улыбнулась и вернулась к своим записям. Наиболее частыми причинами самоубийств у подростков считались недостаток внимания, регулярные издевательства сверстников, неудачная любовь, пережитое сексуальное или физическое насилие. Первые пункты почти наверняка были мимо, но всё-таки требовали уточнения. А вот последний…
Я не понаслышке знала, что в частную школу «Ельник» тщательно отбирали учителей и прочий персонал. Туда принимали лишь профессионалов своего дела, энтузиастов, виртуозов, которые подстраивались под современные веяния. Мои дети с восторгом рассказывали, как разыгрывали сцены по ролям на литературе, проводили опыты по химии и по физике, изучали растения и почву прямо во дворе школы, играли на музыкальных инструментах. Вместо нудных правил они учили забавные стихи, развивали логику, играя в настольные игры. Сложно было представить, что кто-нибудь из педагогического состава не то что поднимет руку, а даже просто накричит на ученика. Всё решалось через доверительные беседы и объяснение своей позиции, а на крайний случай существовали уголки тишины или кабинет директора.
Но меня волновала мама Тимофея. Были ли у неё ещё дети? Не сравнивала ли она своего сына с его одноклассниками? Как вела себя с ним дома? Всё-таки одно дело сдерживаться на работе, а совсем другое – оставаться в модусе дзена круглые сутки. Таких людей в моём понимании вообще не существовало. Андрей и не пропагандировал образ «святош»: для педагогического состава раз в неделю устраивали походы в тир, боксерский центр, они занимались лепкой из глины и рисовали баллончиками на гипсокартоне. В общем, выплескивали деструктивные эмоции мирными способами. Только вот хватало ли этого маме, у которой ребёнок «не как все»?
– Подозреваю, ты бы заметил и принял меры, но всё-таки – у Тимофея не было синяков на теле? – припечатала своим вопросом, не успел Андрей вернуться с баклажкой воды и новой порцией варенья.
Он так и застыл у стола. Секунд через десять аккуратно поставил розетку с вареньем на скатерть и перехватил баклажку, чтобы отвинтить крышку.