В самый темный час. Как рождается жестокость? - стр. 42

Что касается самих надзирателей из СС, то, к сожалению, приходится отбросить представление о том, что они составляли нечто вроде негативной элиты преступников, садистов и полубезумных личностей – представление по большей части верное по отношению к ранним войскам СА, из которых обычно набирались добровольцы для службы в концентрационных лагерях. Все данные указывают на то, что управлявшие лагерями люди из СС были совершенно нормальны; их отбор проходил в соответствии с самыми различными и неожиданными принципами, ни один из которых не мог обеспечить набор особенно жестоких людей или садистов. Более того, управление лагерями осуществлялось таким образом, что в рамках всей этой системы заключенные выполняли те же самые «обязанности», что и сами надзиратели.

Возможно, труднее всего представить и ужаснее всего осознать ту полную изоляцию, которая отделяла лагеря от окружающего мира, словно они и их узники больше не были частью мира живых. Эту изоляцию, уже характерную для всех ранних форм концентрационных лагерей, но доведенную до совершенства только при тоталитарных режимах, трудно сравнить с изоляцией тюрем, гетто или лагерей принудительного труда. Тюрьмы никогда реально не исключаются из общества, они являются его важной частью и подчиняются его законам и контролю. Принудительный труд, как и другие формы рабства, не предусматривает абсолютной сегрегации; работники в силу самого факта своего труда постоянно входят в контакт с окружающим миром, и рабы никогда реально не устранялись из окружающей обстановки. Гетто нацистского типа имеют максимальное сходство с изоляцией концентрационных лагерей; но в них были сегрегированы семьи, а не индивиды, так что они представляли собой некий вид закрытого общества, где имела место видимость нормальной жизни и социальные отношения поддерживались в достаточной степени для того, чтобы создавать хотя бы подобие совместного бытия и сопричастности.

Ничего похожего не было в концентрационных лагерях. С момента ареста во внешнем мире никто ничего не должен был слышать о заключенном; он как будто бы исчезал с поверхности земли; он даже не объявлялся умершим. Более ранний обычай СА сообщать семье о смерти узника концентрационного лагеря, отправляя им почтой цинковый гроб или урну, был отменен. На смену ему пришли строгие инструкции о том, что «третьи лица (должны оставаться) в неведении относительно местонахождения заключенных… Это также предусматривает то, что родственники ничего не должны знать о смерти заключенных в концентрационных лагерях»28.

Высшей целью всех тоталитарных правлений является не только свободно признаваемое, долгосрочное стремление к мировому господству, но также и никогда не признаваемая неизменная попытка установить тотальное доминирование над человеком. Концентрационные лагеря – это экспериментальные лаборатории тотального доминирования, ибо, в силу природы человека, такой, какая она есть, эта цель может быть достигнута только в экстремальных условиях рукотворного ада. Тотальное доминирование достигается тогда, когда человек, некоторым образом, всегда образующий особую смесь спонтанности и обусловленности, трансформируется в полностью обусловленное существо, чьи реакции можно рассчитать, даже когда его ведут на верную смерть. Этот распад личности осуществляется через несколько стадий. Первая из них – момент произвольного ареста, когда уничтожается правосубъектность, не в силу несправедливости ареста, но потому, что арест вообще никак не связан с действиями или мнениями личности. Вторая стадия разрушения затрагивает нравственную личность и достигается через отделение концентрационных лагерей от остального мира, отделения, которое делает мученичество бессмысленным, пустым и смехотворным. Последней стадией является разрушение самой индивидуальности, что достигается постоянством и институционализацией мучений. Конечным итогом является сведение человеческих существ к наиболее возможному знаменателю «идентичных реакций».