В потоках черных, Под сердцем тьмы - стр. 6
Так родилась идея, подхваченная у писателей-фантастов – гиперсон. По задумке ученых, погружение в сон должно происходить на Земле, в привычной и комфортной обстановке, под наблюдением специалистов. Далее капсулы со спящими пассажирами помещали в грузовые катера и выводились на околоземную орбиту. Уже там происходила стыковка и размещение капсул.
Осталось дело за малым – разработать механизм гиперсна. И вот тут произошла заминка – человеческий организм оказался не приспособлен к такому состоянию, достаточно быстро «обрастая» многочисленными и непредсказуемыми патологиями, которые сводили на «нет» все радужные планы.
И тогда появился нейроэкваринг: андроиды с высокой степенью сенсорной интеграции отправлялись на отдаленные станции, круизные лайнеры и экзопланеты, а к ним из своих собственных квартир подключались гуманоиды. Безопасно, комфортно, абсолютно безгранично.
Хочешь погулять по луне? Пожалуйста, подключись в порядке очереди к лунному андроиду. Хочешь заняться экстремальным спортом? Добро пожаловать на Марс, здесь марсианский робот пробежит вместо тебя по каменистой равнине, спрыгнет в каньон или займется астросерфингом.
Находящийся внутри андроида человек, мог испытывать все те же эмоции, как если бы находился в межзвездных экспедициях сам – он чувствовал лучи далеких звезд, нежился на песке субтропических планет, занимался дайвингом, пробовал новое, запрещенное…
Да, пользователи очень быстро поняли, что находясь в нейроэкваринговой сети, может позволить себе то, что никогда не позволили бы, находясь в собственном теле. Экстремальные удовольствия на грани жизни и смерти, за границей норм морали, когда мысль не является правонарушением, – вот, что стало настоящей проблемой.
Для ученых.
Проблема ежедневного уничтожения андроидов никого не волновала, кроме самых андроидов. Потому что никто не оставлял за ними права чувствовать: эмоции, что испытывал человек, находясь в теле робота, целиком принадлежало человеку.
– Ты машина, тебе не может быть больно, – смеялся нейрофизик, Игорь Линеев, подключая Ноэля к экваринговому аппарату.
– Это странно, но я испытываю боль, – андроид внимательно смотрел на закрепленные на его груди диоды: тонкие полупрозрачные кабели тянулись к потолку, где крепились узлом нейро-ввода и терялись в полумраке экваринговой станции.
– Не выдумывай, это не твои страдания, это страдания подключенного к тебе человека. Он сам знает, на что идет, если заставляет тебя опускать руку в кипяток или падать в каньон с разъяренными тарантулами на Психее, – Игорь подал плечами и отошел к стойке регистрации нейроимпульсов, но через минуту посмотрел в глаза Ноэля: – У тебя неустойчивый сигнал, в чем дело?
– Я думаю, это то, что вы, люди, называете страхом. – Андроид отвел взгляд и уставился в потолок. – Я испытываю страх, Игорь.
Ученый вернулся к столу, к которому был прикреплен андроид.
– Ты проходишь тестовые задания с тестовой группой, всего лишь.
– Разве это меняет суть эксперимента? – Нинэль снова повернул голову и посмотрел на человека. – Участники тестовой группы умышленно причиняют мне вред, ты это знаешь, но не считаешь обязательным скорректировать программу. Я испытываю еще больший страх, так как не ощущаю защиту.
Игорь нахмурился:
– Что за бред, Нинэль? В твоей программе не заложены все эти эмоции. Но я могу ограничить твои способности трепаться о них, хочешь?