В поисках ясности. Новое понимание привычных вещей - стр. 9
Причина в том, что внутренняя жизнь более величественна и благородна – и гораздо более могущественна, чем внешняя жизнь. Человек придает большую важность внешней жизни, поскольку вовлечен в нее с утра до вечера и не осознает другой аспект. Таким образом, для человека имеет значение то, что случается с ним в его внешней жизни, и занятия внешней жизни держат его до того вовлеченным, что у него с трудом находится момент подумать о жизни внутренней. Поэтому радость человека, ощутившего в себе внутреннюю жизнь, несравнимо больше, чем радости обычного человека, живущего, подобно пленнику, в своем смертном теле. И все же внутренняя жизнь не обязательно требует от человека особого образа жизни, или аскезы, или религиозного послушания. Занятие его во внешней жизни не имеет значения, ибо живущий внутренней жизнью проживает ее всю. Человек всегда ищет духовного человека среди религиозных людей, или среди тех, кого он называет добрыми людьми, или же среди обладающих философским складом ума, однако такое суждение не всегда бывает верным. Человек может быть религиозным, даже философом, но ни религиозность, ни доброта – не залог опыта внутренней жизни»
В Индии же или в Китае эта внутренняя жизнь бурлит в каждом разносчике чая, в школьном учителе, в нищем, просящем подаяние. И бездуховность Запада, о которой любят у нас рассуждать, – лишь досадное угасание «внутренней жизни» в масштабах страны или нации. Мне думается, что западные люди с восторгом путешествуют на Востоке как раз в поисках этой самой внутренней жизни, пытаются заразиться ей от местных. Одна моя западная знакомая сообщила недавно, что она хочет жить в русской деревне, при этом ей непонятно, почему ее преследует такое желание.
Многие зависят от внешних обстоятельств до такой степени, что внешнее окружение может сделать их другими людьми. Пробуждение же внутренней жизни устанавливает внутреннюю атмосферу, которую человек носит с собой. Находиться рядом с таким человеком – большое счастье.
В своих воспоминаниях И. И. Дмитриев описывает одну из привычек поэта Гавриила Романовича Державина: «Часто посреди гостей, особенно же у себя, задумывался и склонялся он к дремоте, но я всегда подозревал, что он притворялся, чтобы не мешали ему заниматься чем-нибудь своим, важнейшим обыкновенных, пустых разговоров». По сути, поэт занимался медитацией, причем прилюдно и в социально допустимых формах – «подремывал».
Воркшопный формат. Случай, когда человек строит путь своего духовного развития в форме платных мероприятий. В результате, вместо того, чтобы наблюдать за собой и работать со своими тонкими состояниями, он начинает оценивать качество выполненных услуг: «Стоил ли учитель потраченных денег?», «Не слишком ли скудна была пища на завтрак?», «Насколько были удобны кровати» и т. п. Все превращается в ресторан.
Воронка пристрастия. Компьютер, алкоголь… Чем бы человек ни занимался, эта воронка затягивает его и приводит к пристрастию. Отправился во двор побегать – привели домой пьяным. Решил походить по музеям, в первый же день простудился, потом неделю пролежал с компьютером на пузе.
Волны беспокойства. Иногда родственнику можно точно и ясно сказать, что, если, лежа на диване, он беспокоится о своих близких, придумывая сценарии катастроф, он посылает волны беспокойства, которые приносят его близким на тонком плане значительный вред. Вред тем самым людям, о благополучии которых он, так сказать, беспокоится.