В поисках равновесия. Великобритания и «балканский лабиринт», 1903–1914 гг. - стр. 16

Нельзя не отметить разную интерпретацию одних и тех же событий в «европейских» и балканских документах. Зачастую болгарские и сербские политические деятели воспринимали слова западных дипломатов в выгодном для себя свете или же адаптировали вырванные из контекста фразы в соответствии с внешнеполитическими установками своих правительств. Естественно, это вносило некоторую неопределенность и путаницу в международные отношения в регионе.

Новые штрихи исследованию, на наш взгляд, придает введение в научный оборот дипломатических документов Османской империи. Нами использовались сборники документов, относящихся к событиям Боснийского кризиса[70], провозглашения независимости Болгарии[71]и Балканских войн[72]. Эти тома являются частью масштабного проекта

по публикации материалов министерства иностранных дел Османской империи, инкорпорированных в центральный Оттоманский архив в Стамбуле. Документы представляют собой политическую корреспонденцию между внешнеполитическим ведомством Турции и османскими миссиями за границей. Рабочим языком османской дипломатической службы, как правило, был французский. Многие османские дипломаты, аккредитованные при европейских правительствах, принадлежали к христианским общинам империи.

Особый интерес представляют собранные в отдельный сборник донесения Александра Мавройени-бея, турецкого посла в Вене в 1911–1912 гг. Мавройени, принадлежавший к старинной фанариотской семье, был последним христианином, занимавшим пост посла Османской империи за границей[73]. Донесения Мавройени в Константинополь отличает концептуальное осмысление сложившейся к тому моменту расстановки сил в Европе и на Балканах.

Ценность турецких дипломатических документов как источника состоит в том, что они позволяют взглянуть на Османскую империю не как на «жертву» европейского империализма или страну, находившуюся в процессе полураспада, от которой ее балканские соседи только и жаждали оторвать «лакомый кусочек», а как на государство, пусть и сильно ослабленное, но не намеренное отказываться от защиты своей территориальной целостности. Именно этой целью, как видно из документов, руководствовалась Порта, вырабатывая свой внешнеполитический курс.

Следующий класс источников, который позволяет составить более нюансированное представление о процессе выработки балканской политики, – дебаты в британском парламенте[74]. В политической жизни Великобритании парламент играл огромную роль, однако его отношения с Форин Оффис были далеко не безоблачными. С одной стороны, члены парламента большую часть времени уделяли обсуждению внутриполитических сюжетов, с другой – функционеры Форин Оффис были убеждены в том, что внешняя политика страны – это исключительно сфера ответственности профессиональных дипломатов[75]. Тем не менее в начале XX в., особенно в период пребывания на посту статс-секретаря по иностранным делам Лэнсдауна, балканские «темы» и, в первую очередь македонский вопрос, не раз становились предметом продолжительных дискуссий как в палате лордов, так и палате общин. Подавляющее число выступлений по проблемам региона принадлежало представителям радикального крыла Либеральной партии, которыми была сформирована «группа давления» – Балканский комитет. Что касается Грея, то он скептически относился как к инициативам Балканского комитета, так и к вмешательству общественности в вопросы дипломатии в целом