В погоне за счастьем - стр. 73
– Входите, – сказал он.
Еще не переступив порог кабинета, я начала говорить:
– Мистер Макгир, я так виновата…
– Пожалуйста, закрой за собой дверь, Сара, и присаживайся.
Его тон был холодным, чужим. Я сделала, как он просил: опустилась на жесткий деревянный стул и так и сидела лицом к нему, аккуратно сложив руки на коленях, – нерадивая ученица, вызванная в кабинет директора. Только в моем случае облеченный властью человек, восседавший напротив меня, мог не только погубить мою карьеру, но и лишить меня средств к существованию.
– С тобой все в порядке, Сара? – спросил он.
– Да, все отлично, мистер Макгир. Просто замечательно. Если бы только я могла объяснить…
– Нет, Сара, с тобой не все в порядке. И давно, не так ли?
– Я даже не могу передать вам, как мне жаль, что я пропустила звонки мистера Глика. Но сейчас всего лишь полчетвертого. Я могу перезвонить ему немедленно и получить всю информацию по Гарфилду…
Леланд не дал мне договорить:
– Я уже передал интервью с Гарфилдом другому сотруднику. Лоуис Радкин займется им. Ты знакома с Лоуис?
Я кивнула. Лоуис, недавняя выпускница колледжа Маунт-Холиок, пришла в нашу редакцию в сентябре. Она тоже была довольно честолюбивой журналисткой. Я знала, что меня она рассматривает как свою главную соперницу во внутрикорпоративной борьбе… хотя я никогда и не играла в такие игры (наивно полагая, что хороший работник всегда пробьется сам). Сейчас я знала, что последует дальше: судя по всему, Леланд решил, что художественной редакции требуется только одна писательница, и это будет Лоуис.
– Да, – тихо прозвучал мой голос, – я знакома с Лоуис.
– Талантливая журналистка.
Если бы я желала немедленного увольнения, то могла бы добавить: «Да, и я видела, как она с тобой заигрывает». Но вместо этого я лишь кивнула головой.
– Не хочешь рассказать мне, в чем дело, Сара? – спросил он.
– Разве вы не удовлетворены моей работой, мистер Макгир?
– У меня нет серьезных претензий к тебе. Ты пишешь действительно неплохо. И быстро. Если не считать сегодняшнего дня, на тебя всегда можно было положиться. Но меня волнует то, что в последнее время ты постоянно выглядишь усталой, какой-то отсутствующей и работаешь просто на автомате. Кстати, я не единственный, кто это заметил…
– Понимаю, – как-то неопределенно произнесла я.
– У тебя какое-то горе?
– Нет… ничего страшного.
– Тогда, может… дела сердечные?
– Возможно.
– Ты явно не хочешь говорить об этом…
– Извините…
– Извиняться совсем не обязательно. Твоя личная жизнь – это твоя личная жизнь. Но только до того момента, пока она не затрагивает работу. И хотя я, как старый газетчик, выступаю против корпоративной идеологии, мои боссы полагают, что каждый, кто трудится в этих стенах, должен быть «командным игроком», по-настоящему преданным журналу. Ты же, боюсь, отстранилась от коллектива – до такой степени, что многие считают тебя высокомерной и заносчивой.
Для меня это было новостью, и я глубоко огорчилась.
– Я вовсе не пытаюсь быть высокомерной, сэр.
– Ощущение, Сара, это всё, тем более в коллективе. А у твоих коллег есть ощущение, что тебе лучше быть где угодно, только не в «Лайф».
– Вы собираетесь уволить меня, мистер Макгир?
– Я не настолько суров, Сара. Да и ты не сделала ничего такого, чтобы заслуживать увольнения. Однако я бы попросил тебя подумать о том, чтобы работать на нас независимо… скажем, на дому.