В погоне за Призраком - стр. 21
«Что же с ним случилось? – тревожно думал Брагин. – Гитлеровцы его схватили или еще в какую-нибудь беду попал?»
Старший сержант стал подумывать даже, не пойти ли ему самому поискать своего друга – кто знает, в какое тяжелое положение мог он попасть? Но это было совершенно немыслимо в его положении. Нога опухла еще больше и болела сильнее прежнего. Не было возможности не только встать, но и дотронуться до нее.
Теперь старший сержант не мог уже заснуть не только от беспокойства за Голикова, но и от боли в ноге. Лишь под утро следующего дня незаметно для себя он задремал, но проснулся почти тотчас же от еле слышного шороха, который уловило его чуткое ухо разведчика. Он мгновенно открыл глаза и схватился за автомат.
– Спокойно, спокойно, Леша, – услышал он знакомый голос. – Все в порядке, товарищ старший сержант. Задание ваше выполнено.
Голиков стоял перед ним выпачканный глиной, обросший рыжеватой щетиной, похудевший, но с озорно поблескивающими, хитро прищуренными глазами.
– Где же это ты пропадал, Вася? – мог только выговорить Брагин.
– Все снимочки уточнял, товарищ старший сержант. Замысловатыми оказались. Что-то вроде фотокамуфляжа получилось.
– Садись и говори толком, – нахмурился Брагин. – Не до шуток мне сейчас. Ну как это ты не можешь разговаривать серьезно?
– С ногой, значит, совсем худо? – участливо спросил Голиков и наклонился над старшим сержантом. – Сейчас мы ей свежий компресс соорудим. Ты только потерпи малость, Леша.
– Э, да брось ты это! Успеется. Докладывай, что обнаружил.
– Схитрить вздумали гитлеровцы-то, – усмехнулся Голиков. – Такие сооружения смастерили, что с земли их и не разглядишь как следует, а сверху они довольно отчетливо обнаруживаются. Специально для нашей авиации, значит, сооружены. А на самом-то деле там один пшик. Никаких дотов и никаких надолб. Сплошное надувательство. А для чего это им? Хотят, значит, ввести в заблуждение, отвлечь внимание от настоящего оборонительного рубежа. Вот и решил я поискать настоящие доты. На то, конечно, не было специальных указаний, но я сам так свою задачу понял.
– Ну и что же тебе узнать удалось? – нетерпеливо спросил Брагин.
– Вот нанес тут все на карту, – ответил Голиков, протягивая старшему сержанту планшет. – Они так свои настоящие доты расположили, что, если бы мы на эти ложные устремились, обрушился бы на нас с флангов ураганный огонь. Выходит, что ловушка нам готовилась. Теперь бы командованию нужно поскорее сообщить все это. Давай-ка ногой твоей займемся.
– Ногу ты мне действительно перебинтуй и компресс свежий наложи – самому мне это трудно будет сделать. И немедленно отправляйся с добытыми сведениями к нашим. Это приказ, и чтобы я никаких возражений не слышал.
– Но, Леша… – взмолился Голиков. – Как же я тебя тут оставлю одного?
– Отставить разговорчики, товарищ ефрейтор! – оборвал его старший сержант.
– Я тебя дотащу как-нибудь. Мы ползком проберемся… – все еще не мог примириться с необходимостью оставить здесь своего друга Голиков.
– Хватит слезы лить, Вася! – рассмеялся Брагин, стараясь ободрить друга. – Я ведь умирать не собираюсь. Ты и сам понимаешь, как необходимы сведения наши командованию. Я же тебя по рукам и ногам свяжу, а мы не имеем права рисковать. Так что ты отдыхай до вечера, а потом – в путь! Обо мне не беспокойся, я не пропаду. Пролежу тут денек-другой, а тем временем за мной «кукурузника» пришлют.