В плену сердца - стр. 17

– У меня всё отлично, Мил, не переживай! Я просто удивилась услышать тебя. Как ты здесь оказалась? – с деланным радушием интересуюсь я, решая попытаться увести её от ненужной темы.

– Как-как? На лифте поднялась. Другой вопрос – что тут делаешь ты?

Блин! Не получилось! А ну-ка попытка номер два.

– На лифте? И тебя так просто пропустил охранник?

– Не просто, но пропустил. Сначала выкинуть меня хотел из здания, но, когда увидел в моих документах фамилию Харт и услышал, что я пришла дожидаться возвращения брата с работы у него дома, мигом изменил своё отношение, – с возмущением рассказывает Милла. – Но ты, давай, не увиливай от ответа. – Эх… А так хотелось. – Что случилось? Почему твоя дверь закрыта? Ты можешь её открыть со своей стороны?

Ха! Могла бы – уже давно бежала отсюда так, что только пятки сверкали бы.

– Нет, не могу, но ты не переживай – Адам скоро вернётся с работы и откроет. Тут просто с замком что-то произошло. Заклинило механизм или нечто вроде того.

– А почему ты сказала, что он держит тебя в заключении? – с недоверием спрашивает Милла.

– Когда Адам сегодня с утра уходил, так неудачно хлопнул дверью, что замок глюканул – они в апартаментах все электронные. И вот так я тут нечаянно застряла на целый день. Чем тебе не заточение? – добавляю голосу озорные нотки, надеясь, что она поверит.

– Точно?

– Ну, естественно. Ты что же, думаешь, он меня здесь, как в тюрьме, ежедневно держит? – вот сейчас я искренне усмехаюсь.

– Нет, конечно, нет… Но… почему ты мастера не вызвала?

– Я телефон где-то в доме оставила.

– А компьютер?

– Его у меня нет. Только у Адама в кабинете.

– А прислуга?

Уф… вот же заноза!

– Представь себе, именно сегодня домработница взяла отгул. И тоже должна вернуться домой только в ближайший час. Так что мне повезло, так повезло, – преспокойно вру я, будто заранее готовила ответы.

Хоть в чём-то мы схожи с моим альтер-эго. Искусно врать – наша единственная общая способность.

– Да уж! Не то слово. Я бы повесилась, если бы меня оставили на целый день в закрытой комнате.

Даже не сомневаюсь – этой торпеде всегда был необходим простор, свобода и движение.

– Помню, в детдоме за непослушание меня именно так и наказывали: запирали в маленькой пустой комнатушке на несколько суток. Прям, как в карцере. Без окон и света. Только еду приносили с водой, и всё. Это было кошмарно. На всю жизнь запомню этот ужас и суровое лицо моей воспитательницы, которая делала это со мной, – с неприкрытой злостью рассказывает Милла и замолкает, как предполагаю, застревая в неприятных воспоминаниях.

Вот только её негатива мне сейчас не хватало.

– Так, а что ты тут делаешь? И почему по соседним комнатам шастала? – желая вернуть Камиллу в её привычный жизнерадостный режим, задаю весьма интересующий меня вопрос.

– Я?.. Так я… это… Адама искала… Думала, может, он уже пришёл домой, – неуверенно мнётся она, что кажется мне до жути странным.

– Адама? Зачем?

– Поговорить.

– О чём?

– О кое-чём важном.

– О чём кое-чём важном? – с улыбкой любопытствую я.

Настала моя очередь допытывать её.

– Это тебя не касается, – выпаливает она.

На сей раз уверенно и твёрдо, отчего мне становится лишь любопытней.

– Неужто со страшим братом решила подружиться? – прислонившись спиной к двери, выдвигаю резонное предположение.