В плену Левиафана - стр. 30

– Ну почему же для этого? – насмешливо выдохнул Хэммел, практически всасываясь взглядом в моё лицо. – Я всегда испытывал слабость перед красивыми вещами. А ты, Анна, на удивление красивый экземпляр, – загорелись глаза мужчины золотым светом, когда он взял меня за подбородок, не позволяя отвернуться. – Чёрт, – продолжил Уилен свою игру, словно ничего не слыша, – впервые вижу, чтобы у женщин были такие волосы.

– Это краска, – только и смогла выдавить из себя дрожащими губами, ведь все остальные части тела практически одеревенели, не позволяя нормально двигаться.

– Врёшь, – растянулся рот Уилена в ироничной улыбке. – Они слишком красивые, чтобы быть выжженными краской. Я слишком много общаюсь с женщинами, чтобы не суметь отличить природную красоту от дешевой подделки. А они у тебя словно белое золото. Жаль только, что твоя красота такая неживая, – прошелся он оценивающим взглядом по моему лицу… шее… груди… – Ты словно теплая глыба льда. Идеальная фарфоровая кукла, которой не хватает огня, – вытянул шпильку из причёски, и идеально уложенные пряди заструились по плечам, причиняя физически невозможную боль! – Так-то лучше. Теперь ты выглядишь куда живей, чем прежде, – запустил в них пальцы, добираясь до затылка, отчего меня тут же прошибло волной мурашек.

– Что вы собираетесь делать? – кажется, моё дыхание звучало громче голоса, напоминая жестоко загнанную лошадь.

– Посмотри наверх, золотце, – приказал Уилен, и от вида белых ягод и округлых листиков голова пошла кругом. – Думаешь, хоть кто-то в этом зале обратит внимание на то, что я собираюсь поцеловать тебя под Рождественской омелой.

– Изнасилуете, и клянусь богом, что напишу на вас заявление в полицию…

– Изнасилую? – вздёрнул бровь, забавляясь моими ничтожными потугами прорваться через его немыслимый напор. – Я не насилую женщин, Анна. Я просто плачу, и они сами приходят в мой дом, сами ложатся в мою кровать и сами раздвигают передо мной ноги. ВСЕГДА, – довольно повторил мужчина. 

– В таком случае мне безумно тебя жаль, – выдавила из себя, чувствуя, что на глазах выступают слёзы. – Любовь в обмен на деньги. Уважение в обмен на страх.

– А кто пожалеет тебя, когда я скажу, что, стоит тебе попытаться меня укусить или хотя бы пикнуть, и я сию же секунду прикажу уволить твоего драгоценного жениха? – сузились его глаза до двух огненных щелочек. – Ну так что, Анна, покажешь мне, насколько сильно ты предана своему любимому?

Моё молчание прокричало громче любых слов, и Уилен не заставил себя ждать. Его язык проник мне в рот, начиная изощренную игру, от которой хотелось провалиться под землю. Крепкие засосы сменялись пошлыми посасываниями, не ответить на которые было практически невозможно.

Этот мужчина так умело выбивал дух из моего тела, что на какой-то коротенький момент я и впрямь позабыла о том, как сильно ненавижу Уилена Хэммела. Не могу сказать, что его поцелуи  были огненными или страстными, куда скорее выверенными, хозяйскими и на удивление бесчувственными. Словно он всего лишь дегустировал меня, а уж никак не пытался уйти в происходящее с головой, доставляя себе удовольствие.

– Три недели, маленькая Энни, – разорвал он поцелуй, проговаривая слова, всё ещё касаясь влажными губами моих губ, – и ты станешь моей.