В пламени любви и мести - стр. 22
Меня парализует, когда вижу его тяжелый, враждебный взгляд. Тело постепенно начинает неметь. Сглотнув ком в горле, набираюсь смелости и смотрю моему незнакомцу прямо глаза. Сейчас передо мной не Миша, в которого я влюбилась с первого взгляда, а Ермак. Жесткий, властный мужчина. Который одним взглядом пригвождает человека к полу. Таким я его еще не видела. Комната мгновенно заполняется ароматом пряных духов и энергетикой лидера. Внутренности сворачиваются в тугой жгут.
На нем серый костюм и белая рубашка. Верхние пуговицы расстегнуты. Сейчас он не скрывает шрамы. А наоборот, не стесняясь выставляет их напоказ. Я так хотела увидеть при свете его тело и была уверена, что отвращения у меня не возникнет. Но сейчас мне страшно и хочется зажмурится.
Ермак без привычной уже щетины на лице. В его внешности больше нет мягкости. Может, ее и не было, просто я все придумала в своих фантазиях. Жесткие губы расплываются в надменной улыбке, а мне остается только мучиться в догадках, для чего же он пришел.
— Доброе утро, по глазам вижу, что узнали. Хотя давно не виделись, — его речь тихая, но твердая, пробирающая до мурашек.
— Миша? — мама вскрикивает и медленно оседает на стуле.
— Он самый. А ты, Вика, совсем не изменилась, — острым, словно лезвие, взглядом он медленно обводит всех по очереди и ядовито усмехается.
— Мишка, друг. Ты жив? Это просто чудо. Я так рад, — дядя первый отмирает и подходит к Ермаку широко распахнув объятия.
— Ни к чему этот фарс, — гость выставляет руку вперед, заставляя дядю резко затормозить в растерянности. — Пришло время платить по счетам. Я и так вам подарил слишком много лет спокойной жизни.
— Что тебе нужно? Как ты посмел заявиться в мой дом? — папа вскакивает из-за стола и размахивает руками. — Это ведь ты под меня копаешь?
— Как ты уже понял, Терновский, — обращается Миша к отцу. — Я хочу стереть тебя в порошок, отомстить за все, что ты мне сделал. Я постепенно отберу у тебя все, лишу самого ценного. И буду наблюдать, как ты корчишься в одиночестве от бессилия.
— Ах ты сученыш…
— Предлагаю развлечься, а то вы все очень напряжены. Как будто не рады меня видеть, — он нагло улыбается и садится в кресло.
— Миш, ты перегибаешь палку. Мы же всегда были друзьями. Давайте выпьем за встречу, — дядя, наверное, пытается разрядить обстановку, но выходит только хуже.
— А ты, Илья, как был лицемерным трусом, так им и остался, — говорит с насмешкой. — Ты в курсе, Вадим, что тебя тюрьма давно ждет? Обворовал ты государство на огромные суммы, и совесть тебя, как вижу, не мучает.
— Ты думаешь, я не смогу с тобой справится? — отец покрывается красными пятнами и медленно опускается на стул. Дышит часто, расстегивает верхние пуговицы рубашки.
— У меня есть к тебе предложение. Хочу проверить, насколько низко ты можешь упасть. Выбирай — свобода или дочь.
Несколько пар глаз устремляются в мою сторону. Я растерянно мотаю головой и не могу вымолвить ни слова.
— Я раздавлю тебя как поганого червяка, если ты хоть пальцем ее тронешь, — стакан с противным звоном падает от удара кулаком отца по столу.
Между мужчинами зрительный поединок. Никто уступать не хочет. Мы с мамой молча наблюдаем и боимся вмешиваться.
— Что для тебя важнее: Эмилия или возможность остаться на свободе? — вопрос, произнесенный глухим голосом, словно выстрел попадает в мое сердце.