В паутине - стр. 13
Дарки не признавали этих бредовых небылиц. Хью вовсе не виноват. Джоселин призналась ему, что страдает клептоманией. Такое встречалось в ее семействе. Четвертая кузина ее матери была ужасной клептоманкой. Хью подумал о благополучии будущих поколений. А что еще ему оставалось делать?
Встречались и более мрачные догадки.
Но, несмотря на то, что небылицы распространялись и становились поводом для насмешек, мало кто верил, что в них есть хоть толика правды. Большинство из клана подозревали, что нежные розовые губки Джоселин сомкнулись из-за более страшной тайны, чем глупая ссора из-за кошки или грамотности. Несомненно, она что-то обнаружила. Но что?
Она нашла любовное письмо, которое ему написала другая женщина, и обезумела от ревности. Между прочим, прабабка Джоселин была испанкой из Вест-Индии. Испанская кровь, это вам не кот начихал. Все выходки представителей этой ветви Пенхаллоу приписывались влиянию крови испанской прабабки. Ее взял в жены капитан Алек Пенхаллоу. Она умерла, родив, к счастью, только одного сына. Но у этого сына было восемь детей. И все до единого безнадежны. Слишком страстно относились к жизни. Что бы они ни делали, получалось в десять раз сильнее, чем у любого другого.
Нет, здесь явно что-то худшее, чем просто письмо. Джоселин узнала, что у Хью есть другая жена. Те годы на западе – Хью никогда не рассказывал о них. Но в конце концов сдался и признался.
Ничего подобного. Хотя, тот ребенок из гавани… Определенно, его отец кто-то из Дарков. Возможно, Хью…
Естественно, что происшедшее вызвало скандал и стало сенсацией. Старый клан, члены которого всегда утверждали, что в Серебряной Бухте ничего не может произойти, был глубоко подавлен. В Розовой Реке случился пожар. В Трех Холмах – любовный побег. Даже в Индейском Ключе несколько лет назад произошло настоящее убийство. Но ничего такого не бывало в Серебряной Бухте. И вот стряслось, словно в отместку.
Чтобы Джоселин вела себя таким образом! Ладно, если бы так поступила ее пустоголовая сестрица Милли! От нее можно было ожидать чего-то подобного, и ей бы все простилось. Но никто бы и не подумал, что Джоселин способна на такой из ряда вон выходящий поступок, так удивить всех – поэтому ее не могли простить. Хотя, самой Джоселин, казалось, было совсем неважно, простят ее или нет. Никакие мольбы ни на дюйм не сдвинули ее. «Ее отец был таким же, помните, – рыдала миссис Клиффорд Пенхаллоу. – Он никогда не менял своих решений».
«Но Джоселин же изменила свое, в тот вечер в Лесной Паутине, – отвечали ей. – Что произошло, Мэвис? Ты, ее мать, точно должна это знать».
«Откуда я могу знать, если она не говорит мне? – возражала миссис Клиффорд. – Никто из вас и не представляет, как она упряма. Она просто сказала, что не вернется к Хью и все. И даже не будет носить обручальное кольцо». Миссис Клиффорд считала, что это самое худшее. «Никогда не встречала большей упрямицы».
«И как нам теперь ее называть? – причитал клан. – Она ведь стала миссис Дарк. Это невозможно изменить».
На острове Принца Эдуарда, где за шестьдесят лет случился лишь один развод, ничто не могло изменить этого. Никому и в голову не приходило, что Хью и Джоселин могут развестись. Дарки и Пенхаллоу все до единого умерли бы от такого позора.