В оковах его власти - стр. 58

—Все хорошо, я учусь, работаю, — большим пальцем мужчина выводил странные узоры на внутренней стороне моей ладони. —Что у вас нового?

Он ухмыльнулся, а затем откинул голову на спинку дивана, издав при этом нечто нечленораздельное.

—У меня все только старое, Маша. Новое исчезло вместе с тобой, живительный воздух испарился, девочка. А еще все время болит голова, все время эта боль, что плотно обосновалась во мне и пустила корни. Знаешь, о чем я думаю?

Я с трудом сглотнула, а затем поглубже втянула ртом воздух. Атмосфера в помещении менялась с каждой минутой, и я понимала, что взрыва не избежать.

—О чем?

—О том, что лучше родиться везучим подонком. Вот мне в жизни повезло только раз, у меня сын. Ты бы видела его, классный мужик будет. Хотя он и сейчас мужик. Вот с ним мне повезло. Я им горжусь так, как никем и ничем в своей бестолковой жизни. С собакой еще повезло, я его щенком спас, выходил, вылечил. Друг мой настоящий, Буйвол. В остальном была только методичная работа, но и свою власть успехом я назвать не могу. Закономерный итог тяжелой работы. Но есть у меня один ублюдок, которому везло по жизни всегда, даже не один, много ублюдков, убийц, бандюков. Они везучие твари. Ты вот как думаешь? — он снова посмотрел меня взглядом из-под полуопущенных ресниц и грустно ухмыльнулся, растянув губы в ленивой улыбке, больше похожей на оскал дикого зверя.

Со мной он ни разу не улыбнулся искренне, это была сплошная печаль и боль, а еще ухмылка превосходства. Не больше.

—Я думаю, что все зависит от восприятия. У вас семья есть, у вас есть крыша над головой, вы здоровы и можете ходить на своих двоих. Это ли не счастье? Не удача? Однажды я была в институте рака и видела девочку лет десяти, она сидела лысая на ступеньках в объятиях матери и кричала, что не хочет умирать. Ее вопль до сих пор стоит в моих ушах как самый страшный звук в мире. Дети не должны умирать, молодые не должны умирать, все не должно быть так…— на этих словах Белов дернулся, а затем придвинулся ближе ко мне.

—Ты такая необычная девочка, Маша. Неземная какая-то. И это чудо, что так еще бывает. Я знаю, о чем ты. В раковых клиниках не был, но я читал Солженицына «Раковый корпус», в этом да. Бесспорно. Я везунчик.

—Каждому дается поровну боли и счастья, чтобы мы могли отличать одно от другого и радоваться простым вещам. Хотя бы радоваться тому, что вы можете дышать полной грудью, зная, что у вас есть завтра. Кому-то этого не дано. Нет у него больше завтра, есть только сегодня и молитвы о том, чтобы оно не заканчивалось.

Шепча простые слова, я не рассчитывала, что он меня поймет, но я надеялась, что он сможет посмотреть на свою ситуацию под другим углом.

—Мудрые слова. Ты мне часто снишься, я закрываю глаза и вижу тебя, — он поднял мою руку и положил себе на голову, прикрыв при этом глаза. —Мне кажется, я поехал крышей. Окончательно, — он рассмеялся, а я напряглась, ощущая, как кожа по всему телу покрылась мурашками, а в местах наших соприкосновений распалялся пожар. —Подержи вот так, вот так не болит, — он закрыл глаза и сильнее уперся в мою ладонь, слегка нахмурившись. Мы сидели в таком положении долго, а потом я медленно начала водить пальцами по типу воображаемой акупунктутры, правда без иголок. Этому меня когда-то научила бабушка: легкий расслабляющий массаж, не требующий особых знаний. —Сейчас бы домой, и чтобы было так же легко. Как же хочется домой…в тот дом, где мне всегда было хорошо…