В оковах его власти - стр. 28
—Ты как с гостями говоришь? — пробубнел отец, пригрозив мне кулаком.
—Мало воспитывал, надо было бить как Сидорову козу, — послышалось откуда-то с кухни.
Папа подошел ко мне и снова грубо прокричал:
—Я твой отец, и мне решать, кому тут быть, а кому не быть. Только я могу приглашать или выгонять хоть кого-то из своей квартиры, а тебе пора бы понять, что тут все также решаю только я, — заплетающимся голосом прогремел отец, а затем замахнулся и ударил меня по лицу.
Адская боль сковала тело, а потом я упала, больно ударившись спиной и головой. Мне казалось, что это все сплошной кошмар. Нереальное что-то, такое, что могло бы только в кошмарах присниться. Лежа на полу, я не сразу поняла, какие увечья получила, потому что адреналин хлынул в кровь. Только пульсация в виске вдруг стала сильнее.
—Вот так вот надо было сразу, а то глянь на нее, смела характер показывать и на старших бузить.
На задворках сознания все еще слабыми отголосками звучали какие-то слова, что никак не хотели собираться в предложения. Мне вдруг стало невыносимо больно моргать, глаза закрылись, и тело плавно опустилось в тишину, где было спокойно и легко. Несмотря на то, что безумно холодно.
Сколько я так пролежала — одному Богу известно, но, когда мои глаза открылись, болела каждая клеточка тела. Каждый миллиметр, даже кожа пылала, все было на максимальной отметке боли. С большим трудом я попыталась встать, и от этого стала только хуже. Зрение расфокусировано, а влага на затылке и странное тянущее ощущение на коже оказались следствием удара. Корочки запекшейся крови спутали волосы.
Осторожно прощупав рану, я нахмурилась и попыталась встать, но это все было поистине невыполнимой задачей. К горлу подкатила тошнота, зрение снова начло плыть. Пришлось упереться лбом в пол и медленно ползти в свою комнату, которую я тоже не сразу смогла найти, мозги будто бы отказывались работать.
Свою сумку я не стала искать, телефон тоже. Все что мне хотелось — лечь на мягкое и укрыться, просто спрятаться в своем уютном мирке, где никто меня не тронет. Кое-как закрыв комнату на старую щеколду, я привалилась к двери и опустилась на шершавый пол, чтобы снова продолжить свой нелегкий путь до кровати.
А когда я все-таки доползла, залезла и укрылась, веки мгновенно налились свинцом. Я уснула, забылась болезненным сном, в котором сейчас нуждалась больше всего на свете.
Впервые я засыпала без мыслей. Без переживаний. Просто засыпала. Вырубилась. Как отключается машина, если ее с корнем вырвали из розетки.
Возможно, именно это мне и было нужно, механическое отключение от жизни, в которой плохих событий стало слишком много, чтобы просто переживать их изо дня в день. Порой нам всем нужна перезагрузка, и моя перезагрузка началась с точечного пьяного удара по лицу. С тяжелой руки моего отца.
АЛЕКСАНДР
Стоя возе окна и всматриваясь в непроглядную тьму, я лениво попивал виски. Встреча с Михо заставила меня знатно напрячься, это не было похоже на дружеские посиделки. Нет, это было прощупывание почвы, он почувствовал мою слабость и решил удостовериться, как же на самом деле обстоит ситуация. Дело в том, что мы с ним повязаны по многим делам, и если я вдруг стану не у дел, он может цепной реакцией стать таким же. Кому это надо? Никому. В непринужденной обстановке проще всего прознать все нюансы, чем он, собственно, и воспользовался.