В огне повенчанные - стр. 11

– Уж не заболели ли, Николай Георгиевич? Вид-то у вас… Или замотались? – Академик, сделав шаг в сторону, уступил Парамонову дорогу и показал на широко распахнутую дверь: – Прошу.

В кабинете Парамонов еще раз окинул взглядом с ног до головы высокую подбористую фигуру старика, который в новом черном костюме-тройке и белоснежной льняной сорочке выглядел торжественно и даже празднично.

– А вы, Дмитрий Александрович, чтобы не сглазить, прямо как целковенький новенький. Можно подумать, в театр собрались.

По седым усам академика пробежала не то ухмылка, не то улыбка укоризны.

– На Святой Руси, Николай Георгиевич, в лучшее одевались не только на пир да на гулянье, но и когда на смерть шли. Вам не приходилось видеть, как одеваются во все чистое и лучшее старики, когда чувствуют, что приходит смертный час?

– Не приходилось, Дмитрий Александрович, я человек городской, – словно оправдываясь, что так неловко пошутил, ответил Парамонов.

– А я видел. И понимаю стариков. В мои годы ко всему нужно быть готовым: и к застольной здравице на пиру, и к гражданской панихиде. – Казаринов сел в кресло напротив Парамонова и, круто повернувшись к распахнутой двери, крикнул в коридор: – Фрося!.. Нам бы по чашечке кофейку!

– Нет-нет, спасибо, Дмитрий Александрович, я всего на несколько минут. – Парамонов засуетился и встал. – Мне через полчаса нужно быть в райкоме партии. Я к вам с вопросом, о котором нельзя говорить по телефону.

– По делам депутатским?

– Как к депутату и как к лучшему и давнишнему другу завода.

Фрося бесшумно вошла в кабинет и молча поставила на журнальный стол сахарницу и две чашечки дымящегося кофе, на что ни гость, ни хозяин не обратили внимания.

Парамонов снова сел и, глухо откашлявшись, заговорил:

– Сегодня ночью в Московском городском комитете партии состоялось совещание. На нем были секретари Московского областного, городского и районных комитетов партии. Были приглашены и некоторые секретари парткомов крупнейших заводов и фабрик Москвы.

Только теперь Казаринов заметил темные круги под глазами Парамонова. «Наверное, не спал ночью, а с утра уже на ногах», – подумал Дмитрий Александрович.

– И что же вам сказали в МК? – воспользовавшись паузой, спросил Казаринов.

– В МК нас ознакомили с положением на фронтах. Потом ввели в курс мероприятий, разработанных Центральным Комитетом и Государственным Комитетом Обороны, по усилению обороны страны. Особым вопросом стоял вопрос защиты Москвы.

– Каковы же конкретно эти мероприятия? – спросил академик, и Парамонов заметил, как в крепких и жилистых пальцах старика хрустнул карандаш.

Парамонов ждал этого вопроса.

– Центральный Комитет партии считает необходимым срочно начать формирование добровольческих дивизий народного ополчения из лиц непризывного возраста и освобожденных от воинской обязанности.

Казаринов встал.

– Чем могу быть полезен, Николай Георгиевич?

Словно не услышав вопроса академика, Парамонов продолжал:

– Всю изначальную работу по формированию добровольческих батальонов, полков и дивизий народного ополчения Центральный Комитет поручает партийным организациям заводов, фабрик и учреждений Москвы. А поэтому…

Парамонов хотел сказать еще что-то, но его перебил Казаринов:

– Я понял вас. И спрашиваю еще раз: чем могу быть полезен? – Слова академика прозвучали как приказ старшего.