В огне повенчанные - стр. 104
Плавно перевертываясь в воздухе, листовки, как белые голуби-турманы, медленно спускались к окопам батальона. До земли они долетели, когда «рама» уже миновала расположение стрелкового полка.
И все-таки кто-то из старших командиров дивизии не выдержал и, нарушая свой же приказ, дал команду сбить наглеца. Из багряной опушки рощи, где проходила огневая позиция артиллерийского полка 85‑миллиметровых противотанковых орудий (ранее полк был зенитным), показалось несколько белых дымков. После их появления до окопов стрелкового батальона донеслись звуки орудийных выстрелов.
«Рама» неловко припала на левое крыло и, словно споткнувшись о что-то невидимое, на какое-то мгновение замерла, потом круто пошла вниз, оставляя за собой черный шлейф дыма. Она упала в лес, откуда батальон ждал вражеские танки. Упала в тот самый момент, когда Богров-старший увидел, как в трех шагах от их пулеметной ячейки на траву упала белая листовка и, тут же перевернутая ветерком, легла почти у самого бруствера.
Чтобы достать ее, не нужно было вылезать из ячейки. Богров-младший, изогнувшись, протянул руку и, зажав уголок листовки между пальцами, достал ее. Листовка пахла свежей краской. Первая строчка была напечатана жирным крупным шрифтом. Взгляды отца и сына скрестились на листовке:
«Москвичи-ополченцы!
На вас накатывается смертоносный вал отборных танковых дивизий. Под их гусеницы легла Европа.
Ваше сопротивление бессмысленно. Фюрер и немецкое командование гарантируют вам жизнь, нормальное питание и медицинское обслуживание.
Ваше признание силы и величия Германии будет достойно оценено фюрером и даст вам право после победоносного окончания войны вернуться к своим семьям, в свою родную Москву и другие города и села России.
Будьте благоразумны. Вы стоите перед лицом трагедии, исход которой – в ваших руках.
Командование группы армий “Центр” дает вам на раздумье целую ночь.
Переходите на нашу сторону группами и поодиночке».
– Ну как? – спросил Егор и достал из-за отворота пилотки бычок. Закурил.
Отец не ответил. Скатал из листовки шарик, отковырнул шанцевой лопатой ком глины и зарыл ее. И тоже достал из пилотки большой бычок, прикурил от самокрутки Егора и, словно не было никакой листовки, спокойно сказал:
– Утром, если вынудят, мы им ответим.
В непривычную тишину, повисшую над окопами, вдруг откуда-то с небесной выси пролилось гортанно-трубное курлыканье журавлей. И слышалось Богрову-старшему в этих тревожных журавлиных возгласах предвестие долгих и больших бед, перед которыми нужно выстоять.
Глава XIX
Телефонный звонок полковника Реутова был неожиданным и, как показалось Веригину, преждевременным. Час назад по приказанию генерала Веригина Реутов срочно отправился на левый фланг полосы обороны, где по обеим сторонам автострады Москва – Минск занимали боевые позиции два приданных дивизии полка 85‑миллиметровых зенитных орудий. На эти два артполка у Веригина была большая ставка. Оседлав самое танкоопасное направление полосы обороны – автостраду, зенитчики (тоже по приказу командующего Резервным фронтом приданные дивизии для усиления жесткой обороны) пока не укладывались в заданные темпы инженерно-земляных работ.
Веригин только что собрался лично проверить, как идут работы по подготовке к взрыву шоссейного и железнодорожного мостов, и хотел познакомиться с личным составом подрывной команды, сформированной из саперов резерва Главного Командования. Подрывная команда была придана дивизии два дня назад, хотя задачи ей были поставлены раньше – командованием Резервного фронта.