В объятьях орка - стр. 8

Последняя мысль подорвала мой боевой дух. Я черт знает где! Нет нормальной еды, нормальных людей вокруг, и я не могу ничего узнать! А как жить в этом хлеву? Ни шкафов, ни кондиционеров, ни холодильников, ни нормальной мебели! Вот у меня уже попа болит сидеть на этой деревяшке!

Всхлипнув, подхватила одну из шкурок и бросила ее на стул. Теперь попе стало приятнее, но жалко себя все равно было. Дома ведь у меня все есть: друзья, работа, свое жилье, где я сама себе хозяйка. Комфорт, уют и все, о чем только можно мечтать, за исключением любимого человека и ребенка... Плотину прорвало, я просто растворилась в своем горе! Поток слез и щемящая боль в груди от одиночества разбивали меня на кусочки. Уткнувшись в столешницу, я рыдала. Некрасиво, просто ужасно, так в фильмах не плачут и в книгах тоже. Так вообще нормальные люди не плачут, только истерички. Себя я такой не считала, но оказалось, зря.

Ирвиш

Я проснулся с первыми лучами солнца, Марьана сладко спала рядом. Красивая, нежная, беззащитная, моя. Пусть пока я для нее чужой, но она уже моя. Рискнув, притронулся губами к щеке. Мягкая, гладкая кожа, такая нежная, как у эльфиек.

— Кто же ты? — спросил я у спящей девушки.

Подумать над этим вопросом не удалось. Моя татуировка на щеке нагрелась, значит, отец зовет к себе. Оставлять жену одну не хотелось, но он по пустякам звать не станет.

В шатре вождя меня уже ждали. Брат стоял, широко расставив ноги, скрестив руки и прожигая меня взглядом. Его мать, поджав губы, смотрела на меня ненавидящим взглядом. Вождь, сидя на троне, молчаливо ждал, когда я подойду к нему.

— Доброе утро, отец! — Остановившись напротив, я опустился на одно колено, склонив голову. Тяжелая ладонь легла мне на волосы, даря свое благословение и разрешая подняться.

— Светлого утра, май рейш. — Мачеха, как обычно, недовольно кивнула в ответ. Она не любила, когда я так назвал ее, но при отце не могла возразить. Я пусть и внебрачный, но признанный сын, а значит, часть семьи, и имею право на подобное обращение.

— Как прошла ночь с даром богов, Ирвиш?

Несмотря на спокойствие, я видел его тревогу. Моя магия слишком сильна, и не каждая женщина могла быть со мной. Судя по тому, как застыл Арвинг, он надеялся забрать Марьану себе в случае неудачи.

— Моя магия приняла девушку.

Мой ответ порадовал отца и разозлил брата. Не таясь, он покинул шатер, а его мать поспешила следом, наверняка будет утешать сына или плести интриги против меня. Я уже давно привык к неприязни и козням со стороны Арвинга и мачехи.

Когда в шатре остались лишь мы одни, отец встал с трона и подошел ко мне. В его глазах были гордость и радость.

— Береги ее. Если магия признает женщину, то и сердце последует за ней.

Я кивнул, давая обещание отцу.

— Я вот свою не уберег, — грустно сказал отец, — твоя мать была прекрасной женщиной, я не заслуживал ее. Моя гордыня стоила мне слишком дорого.

Я затаил дыхание, боясь остановить откровение отца. Никогда прежде он не говорил мне о матери. Я даже не знал ее имени.

— Я решил, что как вождь должен выбрать в жены девушку из племени, а не чужестранку. Считал, что она не ровня мне, что рядом с вождем должна быть достойная. Побоялся, что мой народ не примет ее. А она была слишком гордой, чтобы сказать мне о тебе. Зная, что она носит моего ребенка, я бы не думал о законах племени, но она промолчала. Я сделал по–своему, но, как оказалось, достойнее Альоны нет. Я глупец. Ирвилла родила мне твоего брата, и он станет следующим вождем. Но ты, — ладонь отца опустилась мне на плечо, — ты моя гордость. Я буду рад продолжиться в твоих потомках. — Слова отца удивили и обрадовали меня. Когда орк умирает, всю свою магию он передает своему родственнику, делая его сильнее, привязывая свою душу к его роду и давая согласие возродиться в потомках. Это большая честь. Этим поступком отец сделает равными наших детей: моих и Арвинга. Мой сын сможет стать вождем, если племя посчитает его достойным.