В объятиях мафии. Детектив - стр. 16

– Чтобы им против меня труднее сговориться было, надо держать их перед глазами, – любил пошутить Сулейманов.

Более тридцати лет назад поставленный во главе республики партийный монарх хорошо помнил участь своего благодетеля Хрущева. Состарившись, тот начал слишком много доверять своим лакеям от партии, надолго отлучаться из Москвы. Результатом стал организованный против него заговор. Заговор кончился превращением одного из наиболее могущественных людей планеты в пенсионера, коего вскоре забыли. Поэтому, шутки шутками, но Сулейманов строго следил за каждым из своих приближенных, хотя все они были обязаны своим возвышением именно ему. Имевший историко-филологическое образование Сулейманов уделял много времени изучению государственного и административного устройства восточных империй. Результатом стало возрождение при его дворе традиций и порядков, существовавших при дворах владык средневековья Тамерлана и Бабура. Сулейманов лично расписал, что и в каких размерах положено каждому из его подчиненных. Жизнь придворных протекала перед его глазами. Не смотря на ежесекундно высказываемую личную преданность, властелин не доверял никому. Поэтому с неохотой отлучался он в Москву на партийные съезды и пленумы ЦК, в командировки за границу. Не более чем на десять дней выезжал он в свои резиденции за пределами столицы республики. Кроме оазисов в пустыне он имел резиденцию в горах. Куда можно было добраться только на вертолете. Здесь с вертолетной площадки стрелял он горных козлов и снежных барсов, подгоняемых на расстояние выстрела ловкими егерями-горцами. Любил Сулейманов и соколиную охоту, для которой была построена дача в степях на севере республики. В соседней степной области стояла резиденция в виде юрты кочевника. Сюда выбирался вождь, когда хотелось ему пострелять джейранов и сайгаков. На могучей среднеазиатской реке была дача, предназначенная для рыбалки. Кроме традиционных для тех мест щук и сомов брали осетров и белуг, заходивших на нерест из Аральского моря.

Оазис в области, где служил Веня, нужен был Сулейманову для пассивного отдыха. Он созерцал красноватые барханы, заходы и восходы солнца, принадлежавшие ему стада верблюдов, изумрудную зелень на фоне сердоликовых песков. В резиденции были посажены финиковые пальмы, ласкали взор розы и необычайной красоты ирисы. Здесь Сулейманов обретал душевный покой и изрекал афоризмы, записываемые секретарями. Афоризмы со временем комплектовались в статьи и книги, собрания сочинений. Сулейманов был необычайно плодовит как писатель и публицист. Этих произведений вместе с составленными Академией наук и различными докладами для партийных форумов у него набралось на десяток томов. Но Сулейманов опубликовал только девять: неудобно было перегонять Леонида Ильича Брежнева, тем более, что в один из своих приездов в республику тот шутливо погрозил Сулейманову пальчиком и сказал: «Я слышал, тебе академика дали… Скоро ты с нами – простыми смертными срать рядом не сядешь». Тогда все угодливо захихикали, поддерживая шутку. Захихикал и Сулейманов, но намек понял. Теперь, когда Брежнева не стало, владыка республики мог не стесняться. В издательстве уже были «заряжены» еще два тома его сочинений, и еще два готовились к изданию. В тиши пустынь Сулейманов собирался полистать один из них. Внести правки в то, что от его имени скомпоновала пара академиков, пяток профессоров, десятка полтора кандидатов наук.