В объятиях бандита - стр. 13

Жора красноречиво поджал губы и покачал головой, что означало: «Пиздец, братан, готовься».

По узкой лестнице я поднялся на второй этаж здания, туда, где располагался кабинет Усмана. Дверь была приоткрыта, изнутри доносились приглушённые голоса.

Я постучал костяшками по дереву и вошёл, не дожидаясь ответа. Усман сидел за массивным столом, перебирая какие-то бумаги. Рядом стоял его вечный телохранитель Фархад, здоровенный узбек с кулаками размером с мою голову. При виде меня он слегка кивнул.

Усман поднял глаза. В свои пятьдесят он выглядел как матёрый волк – седина на висках, глубокие морщины, рассекающие смуглое лицо, умные тёмные глаза, которые, казалось, видели тебя насквозь.

– Алексей, – произнёс он ровным голосом, откладывая бумаги. – Я уж думал, ты решил свалить из города. Почему так долго?

– Ждал в больничке, пока Кирпича прооперируют, – процедил я, проходя в центр комнаты.

– Садись, – кивнул на стул Усман.

Я опустился на жёсткое сиденье, расставив ноги и положив руки на колени.

– Как он? – первым делом спросил босс, и я уловил в его голосе нотки, которые обычно не звучали там – беспокойство.

– Жить будет, – ответил я. – Пырнули под ребро ножом, но жизненно важные органы не задеты. Сказали, хотя бы до завтра под наблюдением врача ему надо побыть.

– Ты его в какую больницу отвёз?

– В районную. На Блюхера которая, за объездной.

Усман едва заметно кивнул, расслабив плечи. Взглядом он подозвал к себе Фархада и негромко распорядился:

– Отправь к нему кого-нибудь, пусть присмотрят.

Фархад кивнул и молча удалился. А мы с Усманом остались наедине.

– Теперь рассказывай, – хмуро потребовал он. – Как получилось, что эта босоногая шпана Черепа умудрилась так вас размазать? Восемь человек отправил. Восемь, блядь! Два трупа, Кирпич ранен, троих повязали менты. И хрен знает, сколько они сдадут на допросах!

Я посмотрел Усману прямо в глаза:

– Они не шпана, Усман, и в этом была наша ошибка. Ублюдки хорошо подготовились. Их было человек двадцать, наверное, и все вооружены до зубов.

– А ваша, блядь, разведка куда смотрела? – стукнул кулаком по столу Усман.

– Так они прятались по кустам, как крысы, в засаде сидели, – процедил я.

Усман медленно поднялся из-за стола, резко одёрнув свой дорогой пиджак, и подошёл к окну.

– Череп наглеет не по дням, а по часам, – проговорил он, глядя куда-то вдаль. – Три точки отжал за последний месяц. Двух моих людей положил. А теперь ещё и этот склад.

Я молчал. В кабинете повисла тяжёлая тишина, нарушаемая только тиканьем больших настенных часов.

– Объясни мне, – снова заговорил Усман, повернувшись ко мне, – как этот сосунок, этот выскочка из грязи, которого я, блядь, ещё помню соплежуем, умудряется так гадить?

– У него появились серьёзные покровители, – ответил я. – Наверху. Кто-то из новых чиновников его крышует.

– И?

– И деньги, – добавил я. – Он перекупает наших поставщиков, предлагает лучшие условия. И платит ментам больше, чем мы.

– Сука, – выругался Усман, возвращаясь за стол. – Знаешь, Лёха, когда я начинал, всё было по-другому. Мы уважали старших. Видели берега. А сейчас… – брезгливо махнул он рукой. – Что творят эти сопляки? Никаких понятий…

Я криво усмехнулся. Усман любил эти проповеди о «старой школе», хотя сам был тем ещё отморозком в молодости. Я прекрасно знал его биографию – три ходки, кровавый след по всей стране. Но теперь, в свои пятьдесят, он изображал из себя чуть ли не благородного дона.