В обратную сторону - стр. 39
Мой взор плывет, я едва различаю происходящее. Порываюсь вперед, прекрасно понимая, что не успею схватить Даню и оттащить от несущейся прямо на него лошади. Теряю из вида Настю, в фокусе моего внимания только сын, вжавший голову в плечи. Я нахожусь слишком далеко от него, чтобы разглядеть глаза Дани, но всей кожей ощущаю его страх и ужас, что передается мне.
Господи.
Я никогда себе этого не прощу.
Я же рядом с ним лягу.
Прямо здесь, у рощи, как дедушка.
Если хоть один волос с его головы упадет…
Все происходит за считанные секунды. В лошади, что словно одержимая выбежала из стойла, я узнаю свою Луну. Сердце сжимается от боли и отчаянья, по позвонкам бежит смертельный холод…
Еще миг, и Луна скрывается за противоположной аркой. Я не сразу понимаю, что произошло с Богданом, лишь слышу его испуганный плач и крики «Мама, мамочка!».
Я успела уловить лишь мимолетное движение. Дима вовремя появился в проеме арки, схватил Даню на руки и буквально отпрыгнул к одному из безопасных мест, между столбом и стойлом.
Преодолевая расстояние между нами, пытаясь совладать с бешенными ударами сердца, что обливается кровью, я подбегаю к Ковалю, укрывшему Даню, словно защитным щитом.
– Даня! Данечка, – захлебываясь слезами, шепчу я, забирая из сильных мужских рук своего ребенка.
Я, кажется, ничего не слышу, не вижу и не понимаю. О Диме тоже забываю, прижимая к себе сына так крепко, насколько это возможно. Он в порядке, в порядке. Жив, цел, невредим. Надеюсь, мы оба отделаемся легким испугом, хотя «легким» его назвать чертовски трудно.
Не могу поверить, что это была Луна…
Как же так? Как это возможно? Что здесь происходит?
– С ним все хорошо, Эля. Успокойся. Она его не задела. Все будет хорошо, – чувствую, как Дима гладит меня по спине широкой горячей ладонью, стараясь успокоить мою внутреннюю истерику и остановить дрожь, бегущую по всему телу.
Слезы немым ручьем ласкают щеки, я зацеловываю сына, наслаждаясь его голосом, плачем и даже его тяжестью на моих руках.
– Все хорошо, малыш, мама рядом. Мама плохая. Ужасная мама, – словно в бреду, я ругаю и ненавижу саму себя, пока Даня нервно хватает меня за волосы, но уже больше не плачет.
– Я испугался, мам. Что случилось с этой лошадкой? Она плохая?
– Не знаю, сыночек. Она никогда не вытворяла ничего подобного, – я бросаю обеспокоенный взгляд на Диму.
– Это правда, Дим. Она не могла… не могла выйти из себя просто так, – на подкорке памяти невольно всплывает инцидент с Андреем и жеребцом, зараженным бешенством.
Неужели ситуация повторилась?
– Не паникуй, Эль. Тебе нужно успокоиться. Я разберусь.
– Боже, как мы можем открывать здесь такой проект…, – крепче прижимая к себе сына, интересуюсь я.
Настя в этот момент стоит в сторонке и отчаянно всхлипывает, явно ощущая себя виноватой и благодаря Бога, в лице Коваля, что все обошлось.
Дима спас Богдану жизнь. Боже. Страшно представить, что бы сейчас было, не появись он в арке так вовремя.
– Они тренированные, Эля, – озвучивает он то, что я и так знаю. – Не может быть такого на ровном месте. Кто-то напугал Луну.
– Кто, например? Здесь все свои, – нервно бросаю я. – Может быть, Луна заражена? Черт, я не знаю… Шесть лет назад случилось подобное, и вот, снова… Но я не верю. Все лошади привитые. Она не может быть больна. Я не хочу… не хочу. Дим, это Луна. Она не могла… не могла просто так. Ты же знаешь, что она спокойная и мягкая.