В нежных объятьях - стр. 20
– Ань, я с тобой. – Женя направилась вслед за сестрой.
На кухне пахло запеченным мясом, душистыми приправами.
– Аня…
– Да, – гремя подносами внутри духовки, не оглядываясь, бросила сестра.
– Я хочу спросить. У моей мамы нет никаких прав на этот дом?
– Что? – Анна распрямилась. – Ты о чем, Евгения?
– Ты только что за столом сказала, что единственной наследницей дома является Лиза. А разве это так?
Глаза у Анны сузились:
– Ты спятила. В день рождения бабули качать права, заводить разговоры о наследстве… Да ты с ума совсем сошла.
– Ты начала, не я. Я хочу тебе напомнить, что дом в первую очередь будут наследовать дочери бабушки – тетя Нина и моя мама. Если, разумеется, уже не написано завещание.
– Блин, Женька… В день рождения бабули – ты о завещании?!
– Потому что именно сейчас выяснилось… что моя мать тут никто.
– Ну вот пусть твоя мать и выступает, ты-то что влезла? – с раздражением произнесла Анна.
– А потому что я знаю маму. Она промолчит и потом ничего не скажет.
– Женька, ты совсем совесть потеряла в этой своей Москве. И потом, у тети Таси есть где жить.
– Ей только половина той квартиры принадлежит.
– Ну так возьми свою мать в Москву, ты же, я слышала, теперь москвичка, своими хоромами там обзавелась! – почти прорычала Анна. Но даже искаженное гневом, ее личико выглядело прелестным, не могла не заметить Женя.
– Мама отказалась.
– Твоя мама отказалась, а мы, получается, изверги! Кто стариков выхаживает, тот им и наследует, запомни. Мы, мы все тут присматриваем за бабулей, а от твоей матери никакого толку…
– Погоди. Ты мне только одно скажи – мама тут уже ни на что не может претендовать? Она не наследница больше?
– Ты просто чудовище, Женька! В такой день!..
– Да или нет, в конце концов?!
– Скотина… Бездушная скотина… – Анна без сил опустилась на табурет, прижала ладони к щекам.
– Я переживаю за маму. Она одна. Она словно чужая вам, а я далеко, – с усилием произнесла Женя.
– Тете Тасе никто не нужен. Как она себя поставила, так к ней и относятся. Все получают по заслугам, – глядя в сторону, мрачно произнесла Анна.
– Нет. Это вы вытолкали ее из родового гнезда… Я все время думаю, переживаю о маме. И, зная ее характер, вы могли пойти ей навстречу… Ты и тетя Нина. Ну хотя бы иногда заглядывали к ней и созванивались чаще. Мне тут вчера телефон ее в руки попался, я посмотрела все входящие и исходящие звонки…
– Да мама на днях с ней по телефону болтала, не ври!
– А до того они говорили месяц назад. А до того – и вовсе в марте!
– Гореть тебе в аду, Женечка. За твое хамство и наглость. Иди уж ко всем, сама тут справлюсь. Видеть тебя не могу!
Женя вернулась на веранду. Руки у нее тряслись. Она понимала, что делает что-то не то, да и день сегодняшний совершенно не годился для выяснения наследственных дел… Но Женя слишком хорошо помнила прошлое. Тетя Нина всегда недолюбливала маму, можно предположить – с самого рождения сестры, и эта нелюбовь, видимо, передалась и Ане.
Не замечать ничего, не слышать, не говорить почти, а если и говорить, то словно через губу, игнорировать редкие просьбы, относиться как к пустому месту, мимикой и интонациями постоянно подчеркивать свое превосходство… Не навещать во время болезней, забывать все сказанное матерью, а потом по сто раз переспрашивать и снова забывать…