В некотором царстве... - стр. 28
8. Глава 7. Благословенная дочь
«Бегом пустилась Василиса при свете черепа
и к вечеру другого дня добралась до своего дома.
Подходя к воротам, она хотела было бросить череп:
«Верно, дома, — думает,
— уж больше в огне не нуждаются».
Но вдруг услышала глухой голос из черепа:
— Не бросай меня, неси к мачехе!»
Русская народная сказка «Василиса Премудрая»
Солнце близилось к закату, когда мы дошли до палат царя. Большой срубовой терем, с резьбой, стоял в самом центре Царь Града. Подойдя к воротам Санька вдруг остановился и оглядел нас пронзительным взглядом.
— Так, если царь забрал суженную, может не стоит нам тебя брать с собой? — посмотрел друг на Ивана.
— Ты прав, — задумалась я.
— Ну, как так-то! — возмутился Иван, — я хотел сразиться с ним! Негоже у добрых молодцев невест отнимать!
— Ну дурааак, — протянул Санька, — смекалистей надо быть. Оставайся-ка ты здесь дружище, а мы выведаем все.
— Эх! — снял с головы Иван шапку и кинул под ноги, а после сел на траву и облокотился на забор. Затем парнишка порылся в карманах и отдал колечко, — вот, отдайте Василисе. Она поймет от кого.
— Хорошо, — забрал кольцо Санька, — Вот и ладненько... — положил руки в боки он, — Идем, Марусь.
Мы постучали в ворота, к нам вышел стражник. Крупный бугай в красном шелковом кафтане, отороченном мехом горностая с перекрещенными на груди двумя длинными золотыми цепями. Остроносые сапоги и высокая шапка дополняли его образ. Он брезгливо осмотрел нас.
— Чего надобно? — грозно спросил тот.
— Нам бы Василису увидеть, — кротко сказала я.
— На кой она вам?
— Учиться пришли, — сообразила я, — слышали школа у нее есть.
— Есть, да не про вашу честь. Царь велел плату взымать с учеников.
— А велика ли плата? — спросил Санька.
— Не малая... двадцать пять золотых.
— И правда не малая, но будет ему двадцать пять золотых.
Стражник почесал затылок так, что шапка съехала вперед. Видимо удивился. Оглядел нас и нехотя пустил. Проводил в избу, которая стояла рядом с теремом царя. Зайдя в нее, мы увидели парты и скамейки, за которыми по правую руку сидели молодцы, по левую девицы. У противоположной стены стояла прялка и печь, а рядом, видимо, сама Василиса. Красоты такой, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Темные волосы, заплетенные в тугую косу, чернобровая, румяная, на голове красная повязка, одета в белую блузку, а на ней красный сарафан златом вышитый. Она стояла за столом и лепила из теста голубок. Класс увлеченно наблюдал за ее действиями. Рядом на столе лежала тряпичная куколка, а освящал избу череп на палке. Глаза его горели огнем, точно внутри угольки тлеют. Василиса взяла голубок и что-то им нашептала.
— Угадайте-ка, что с голубками будет? — задала она вопрос, кладя голубков в печь.
— А, что будет? — раздался мужской голос из класса, — съедим их после, — усмехнулся тот.
— А вот и не угадал, — улыбнулась мягко Василиса.
Она открыла печь и из нее вылетели две голубки. Сели на оконце и стали ворковать:
— Что ж забыла ты, как я был морозом, а ты Снегуркой?
— Забыла, забыла.
Неожиданно у меня стали всплывать воспоминания о Новом Годе в университете на первом курсе. Как раз в тот год студсовет предложил мне быть Снегурочкой и поздравлять всех с праздником. Мы долго не могли найти Деда Мороза, и я попросила Саньку составить мне компанию, и он с радостью согласился. Хотя редко участвовал в самодеятельности.