В научных целях - стр. 7
- Сели, - оборвал мои мысли мой сегодняшний поводырь. Голос его звучал уже более спокойно.
Через полчаса мы уже сидели в кафе, где Аким странно фыркал и недовольно ворчал, сетуя на то, что по запаху мясо в тарелке не настоящее, а на бутерброде колбаса и вовсе из какого-то субстрата. Я пил кофе и размышлял, слушая эти стенания.
- Это не нормально, - заключил я, наконец.
- Что ненормально? – Невнятно из-за набитого рта спросил он.
- Человек не может различать на запах настоящее мясо, или нет, - сказал я, закусив булочкой.
- Чего это не может-то? – Обиделся парень.
- Наше восприятие еды отличается безумной предвзятостью. Если вам мама в детстве готовила мясо каким-то особым способом, то другое приготовление вполне может вызвать отрицательные эмоции и, как следствие, негативное отношение к данному продукту именно в таком виде, - пояснил я.
Аким неожиданно для меня засмеялся. Громко и взахлёб. Минут пять не мог успокоиться. Потом все же взял себя в руки, выпил воды и выдохнул.
- У меня нет матери.
Сказано это было так…, как будто он сам верит в то, что у него её на самом деле нет.
- У всех есть мать, - покачал я головой.
- А у меня нет. Я её ни разу не видел, - грусти его голос, однако, не выдавал.
- Детский дом? – Уточнил я, уже прикидывая план… лечения.
- Нет, - я услышал, что он отодвинул от себя тарелку. – У нас в Березкино есть интернат. Хороший, на самом деле. Директором там работает Карапетов. Мировой мужик. Так вот, он нам там был и за папу, и за маму, и за бабушку с дедушкой. И кормил он нас настоящим мясом, а не вот этой фигнёй.
Я вскинул брови. Значит, в этом Березкино есть интернат с брошенными детьми? Занятно.
- А что еще есть в этом вашем Березкино? – Полюбопытствовал.
Парень хмыкнул.
- Есть школа, есть больница, два магазина, ателье…, - он резко осекся. – Как вы это делаете? – Спросил он через секунду.
- Что именно? – Собрался я.
- Вытягиваете информацию, - Аким что-то едва слышно пробормотал. – Ладно, сейчас расскажу вам быстренько общую информацию, чтобы что-то лишнее не ляпнуть.
И он рассказал. И про Березкино, и про стоящий рядом Май. И про то, что эти населенные пункты закрыты для праздного посещения, и про то, что там лечат тяжело больных людей. Я слушал внимательно и старался запомнить как можно больше информации.
- А где я буду жить? – Решил я уточнить. Если в частном доме, то могут возникнуть проблемы в виде порогов и прочих препятствий.
- Не знаю. Возможно, что в бывшем доме Лохматова. Это глава поселка. Он-то к жене переехал давно, - голос парня повеселел. – Но есть и пара новых домов. Но они не в центре, а этот расположен близко к больнице.
- Вероника Родионовна не говорила мне, что я буду принимать в самом здании больницы, - я нахмурился. Неужели мне выделят целый кабинет под работу? Да быть такого не может.
- А где же еще? Но я уверен, что она вам еще много чего не рассказала. Так, - я услышал скрип стула. – Скоро наш рейс объявят. Пора идти.
Я тоже поднялся со стула, вынул из кармана телескопическую трость, расправил её и проверил пол. Однако, Аким подхватил меня под локоть и повел в нужном направлении, уверив, что так надежнее.
В самолете мой сопровождающий снова принялся нервничать, но держался уже куда лучше. И дышал нормально. Надо бы с ним эту фобию проработать, если у меня найдётся время.