В Москве-реке крокодилы не водятся - стр. 12

– Но где же дыра? Ее нет! – возразила я нашему капитану.

– Дыры нет, но на плаву она продержится не более минуты, это связано с физическими законами, – и он ушел, как бы слегка откозыряв мне.

Плевать я хотела на физические законы, если мне нужно на берег. Это все просто происки врагов, и пора действовать самостоятельно. Я знала, что наш водитель Максим будет спать на берегу за кустами до тех пор, пока мы не хлопнем дверью машины у него под носом. Мобильник он при этом выключит. Не знаю, чем занимаются ночью наши водители, но на задании они всегда спят. Если, машина, конечно, стоит, а не едет.

Я подошла к рабочим, которые опять перекуривали на рельсе, и жалостливым голосом произнесла:

– Ребята! Мне нужна ваша помощь!

Истосковавшиеся без женской ласки и развлечений, ребята вскочили все, как один, и изобразили полную готовность к подвигам.

Надо сказать, что красотой и ростом я не отличаюсь. Зато прекрасно пою. Моя мама в детстве, правда, всегда говорила: «Поет! Хоть бы петь она умела!» А если я смотрелась в зеркало, она говорила: «Смотрит! Там было бы на что смотреть!» Почему – то в случае с пением я ей не поверила – наверное, потому что занималась вокалом и даже делала успехи. А вот с внешностью, к моему жестокому огорчению, поверила – смотреть на меня незачем. Зато у меня были и есть красивые глаза, изящные формы и совершенно чудный голос. Чудный в смысле проникновения в душу. То есть, мне достаточно спросить дорогу на улице, как дюжина мужчин бросает свои дела и выражает мгновенную готовность доставить меня прямо к месту.

– Что надо делать? – вскочили рабочие.

– Покричать вместе со мной!

– Да с удовольствием! – они были рады нежданно свалившемуся развлечению.

Под моей жесткой дирижерской рукой матросы в испачканной мазутом робе стали громко скандировать:

– Мак – сим! Мак – сим! Вый – ди на берег!

– Мак – сим! На бе – рег!

Ужасный хор в десяток молодых луженых глоток вопил изо всех сил. На берег тут же высыпали окрестные дачники. Заметив, что газ не привезли и что на них не падает очередной вертолет, они тут же разошлись по своим унылым постройкам.

Максим не показывался. Стайка ребятишек выстроилась у кромки воды, они с любопытством ждали, что дальше будет.

– Давайте не так, ребята! Будем кричать: «Дети! Подойдите к тому дяде, что спит в вишневой девятке, и разбудите его!»

Рабочие заржали, но согласились. Так как трудно прокричать такую длинную фразу, то я просила следить за рукой и выдерживать паузы.

– Де – ти! – это у нас хорошо получилось, дети сразу навострили свои деловитые ушки. – По – дой – дите к дя – де!

– К ка – ко – му дя – де? – дружно завопили смышленые сорванцы.

– Он спит! В ма – ши – не! За кус – та – ми!

– А что нам за это бу – дет! – скандировали дети.

– А что вам надо? Три – четыре! – командовала я.

– А что вам на – до? – ревел импровизированный хор с середины реки.

– Кон – фет!

– Дя – дя даст! – пытались притупить мы подозрительную для их юного возраста бдительность.

Дети дружно прокричали:

– Сна – ча – ла дай – те!

– Да как же мы их вам дадим?! – заорала я уже без посторонней помощи, возмутившись их недетской жадностью. – Мы же на середине реки!

За этим занятием нас и застал командир спасательных работ.

– Что здесь происходит? – металлическим голосом спросил он. – Это вы, Наталья Дормидонтовна, устроили на борту спасательного судна «Волгу – Волгу»? – в его голосе не было и тени сочувствия.