В могиле не опасен суд молвы - стр. 29

Взгляд в узкое окно дал мне понять, что единственные голоса, которые я могу тут услышать, принадлежат старикам, сидящим за столиками посреди сада с большими кружками эля.

Я подняла засиженные мухами жалюзи повыше, чтобы впустить в темную комнатушку больше света.

Мебели тут было, прямо скажем, немного: маленькая кровать, ночной горшок под ней, дешевый деревянный стол с кувшином и тазиком, лампа со свечой и стеклянной дымовой трубкой – видимо, на случай необходимости ночью, – стул, который словно попал сюда с картин Ван Гога, умывальник, по всей видимости, повидавший еще средние века, маленькая электрическая плитка и овальное пожелтевшее зеркало.

Доггер принес из «роллс-ройса» мой маленький дорожный чемоданчик. В отличие от Даффи, которая заставила нас взять с собой деревянный ящик с полным собранием сочинений Чарльза Диккенса в двадцати шести пухлых переплетенных в красную кожу томах, я взяла только самое необходимое: зубную щетку и «Принципы и практику медицинской юриспруденции» Тейлора. Чтобы облегчить вес, я взяла только второй том этого выдающегося труда, тот, где говорилось о ядах.

Я подождала, пока хозяин трактира с его историями о привидениях уйдет из зоны слышимости, и закрыла дверь.

– Доггер, – спросила я, – где хоронят казненных убийц?

– Ну, мисс Флавия, – ответил Доггер, – в разные эпохи по-разному. В восемнадцатом веке трупы оставляли на виселице, чтобы их склевали птицы.

Я с наслаждением вздрогнула, услышав эти слова.

– Некоторых хоронили на перекрестках, – продолжил Доггер, – как и самоубийц, пока в двадцатых годах восемнадцатого века эту практику не запретил парламент.

– Почему на перекрестках? – поинтересовалась я.

– Люди верили, что пересечение четырех дорог помешает привидению найти дорогу домой.

– А сейчас? – я так волновалась, что с трудом произнесла вопрос.

– Сейчас, – ответил Доггер, – трупы казненных убийц являются собственностью Короны. Их хоронят в продырявленных гробах в безымянных могилах недалеко от тюрьмы, где они ждали казни.

– Их не выдают семье? Не препоручают гробовщику?

– Нет, если нет других указаний от шерифа графства. После похорон для эксгумации требуется официальное разрешение министерства внутренних дел, которое должно быть подписано лично министром. Хотя я знаю, что это не одобряется и может быть разрешено только в самых чрезвычайных обстоятельствах.

Мой мозг вскипел.

Если только Хоб не отъявленный лжец, это просто невозможно, чтобы он присутствовал при бальзамировании каноника Уайтбреда.

Во-первых, если каноник был повешен в тюрьме Ее Величества, тело не стали бы бальзамировать. Продырявленный гроб значит только одно: труп должен разложиться как можно скорее. Бальзамирование лишь задержит этот процесс.

Остается несколько вариантов. Тело повешенного каноника было передано семье после казни, но до похорон по прямому приказу шерифа; тело на столе мистера Найтингейла не принадлежало канонику Уайтбреду; на самом деле каноника Уайтбреда не казнили.

Я не могла сдержать волнение.

– Где похоронили каноника Уайтбреда? – спросила я.

– А! – произнес Доггер. – Вот в чем вопрос, не так ли? Нам предстоит это выяснить.

Нам! Доггеру и мне? Мы вместе расследуем дело.

Мое сердце запылало, как полено в камине в хижине лесника.

– С чего… мы… начнем? – выдавила я.